Беспринципный (ЛП) - Корте Белла Ди Страница 10

Достав свои припасы, я начала раскрашивать картинку, на которой молодая девушка в плаще разговаривала со злым волком. Прошло некоторое время, потому что немного похолодало. Опустив карандаш своего любимого синего цвета, чтобы промокнуть зудящее пятно на моем поврежденном носу, я случайно подняла глаза.

Я прищурилась, наблюдая за разворачивающимся перед моими глазами аналогичным сценарием, что и накануне. Умник поспешил открыть дверь в ресторан для парня в костюме, но вместо того, чтобы войти, тот наблюдал за мной. Я подняла один глаз, не в силах открыть второй полностью.

Было трудно отвести взгляд. Когда он посмотрел на меня, я почувствовала себя загнанной в угол, не способной сдвинуться ни на дюйм. Но, как ни странно, это не беспокоило меня так сильно, как должно было бы. Тогда я поняла, что не чувствую осуждения с его стороны, не потому что он осуждает меня, а потому что я осуждаю себя в его присутствии, задаваясь вопросом, как я выгляжу.

Мерв был прав. Я вовсе не была писаной красавицей. У меня были тускло-каштановые волосы, карие глаза — мои гены так и не смогли определиться между золотым, зеленым и коричневым оттенками — и нос… Ну, один парень из района, где я раньше жила, сказал мне, что он у меня, как говаривала его мать, «огромный шнобель».

Джослин сказала мне, чтобы я не переживала из-за того, что сказал мне тот парень. Он ни хрена не понимал, точно так же, как его мать не знала, кто его отец — местный бармен или же ее муж.

Джослин говорила, что у меня орлиный нос, и иногда люди называли его «римским носом». Он был прекрасен и подходил к моему лицу, говорила она. Дошло до того, что она именовала мой профиль «царственным». Она даже водила меня в библиотеку смотреть картины. Должна была признать, что, по сравнению с некоторыми, у меня был хороший римский нос, который казался подходящим для моего лица, но вместе с тем он был несколько иным.

По крайней мере, у меня была чистая кожа. Ну, когда не было синяков.

Что думает парень в костюме о моем носе? Через секунду я моргнула, возвращаясь к действительности. Бессознательно я поглаживала переносицу, привлекая внимание к своим мыслям.

Что, черт возьми, со мной происходит? С чего бы мне вообще думать об этом, а тем более еще и переживать?

Но я по-прежнему не отводила взгляда, как и он. Пока что-то не заставило его обернуться. По улице проехала машина без опознавательных знаков. Казалось, она направляется прямо к ресторану. Уже через секунду парень в костюме скрылся за дверью, а Умник последовал за ним. У меня возникло странное чувство, что парень в костюме не хотел уходить, но был вынужден уйти.

Он собирался заговорить со мной? Я даже не могла объяснить, почему я так подумала.

Потом я начала смеяться. Я смеялась, пока собирала свои вещи, готовясь отправиться в ночлежку. Сама мысль о том, что он подойдет и заговорит со мной, казалась нелепой. Он, вероятно, оценивал меня, пытаясь понять, не собираюсь ли я стать причиной проблем. Если он вообще меня помнит. Может быть, он пытался вспомнить меня.

Мои пальцы замерли, когда я заметила кусок керамического горшка на дне сумки. Секунду я вертела его в руках, любуясь нарисованной бабочкой. Я хотела увеличить жилплощадь Веры и нарисовала несколько вещей на ее горшке. Бабочка была моей любимицей. Я всегда восхищалась вещами, которые должны были бороться, чтобы обрести красоту в жизни.

Если бы только нам всем так повезло найти красоту, обрести смысл, определить цель до того, как мы покинем этот бренный мир.

Осколок снова приземлился на дно моей сумки, и, застегнув молнию, я встала, вытирая грязь с рук о джинсы.

Высокий мужчина в дорогом костюме вышел из дверей ресторана и направился прямо к машине без опознавательных знаков. Из машины вышли два детектива, и мужчина встретил их прежде, чем они добрались до двери.

Я расслышала лишь обрывки разговора, но не очень поняла смысла. У высокого мужчины был сильный итальянский акцент. Похоже, он объяснял детективам, что человека, с которым те двое намеревались встретиться, там нет, и если у них возникнут еще вопросы, они должны сначала связаться с его адвокатом.

На мгновение мне показалось, что они вызвали полицию из-за меня, но тут вмешался здравый смысл. Я сомневалась, что детективов вызвали для кого-то вроде меня, сидевшей напротив здания и раскрашивающей картинки большую часть вечера.

Не желая быть еще больше втянутой в какие-нибудь неприятности, потому что я уже была в своем персональном аду, я решила ретироваться.

— Эй! — раздался позади меня мужской голос. — Эй, подожди! Ты, да, ты с рюкзаком!

Я остановилась и обернулась. Молодой парень пробирался мимо пешеходов, чтобы добраться до меня. В руке он держал пакет со льдом. Когда он приблизился ко мне, то протянул мне пакет, и я взяла его.

— Мистер Мак просил передать вам это. И еще это. — Он порылся в заднем кармане и достал подарочную карту. — Он сказал, что ты можешь приходить, когда захочешь. Просто используй эту карточку.

Мне потребовалось мгновение, чтобы мой голос снова прорезался.

— Мистер Мак, ваш босс? Парень, который выходил из той машины? — Я кивнула в сторону дорогого авто. Парнишка кивнул, и я продолжила. — Он всегда раздает эти карточки нуждающимся? — Я подняла ее вверх.

Парень прищурился, глядя на меня, прежде чем его напряжение спало.

— Нет.

— А как насчет женщин?

— Э, нет.

— А как насчет другого парня, того, который бросился со всех ног встречать мистера Мака? Не доставит ли он мне хлопот?

— Бруно? — он сморщил нос. — Нет. Все, что хочет Мистер Мак, Мистер Мак получает.

Я кивнула, и он кивнул в ответ, поспешив обратно. С минуту я стояла, уставившись на карточку. Если и было что-то, чему я научилась за всю свою жизнь, так это то, что ничто никогда не достается бесплатно. За все приходится платить. Я не возражала, чтобы Мистер Мак смотрел на меня, по какой бы то ни было причине, но это — неважно, насколько приятно, — заставляло меня чувствовать себя той, которая получает подачку.

Да, конечно, я была одной из тех, кто нуждался в благотворительности, но по какой-то причине, я не могла выносить того факта, что подачку бросал именно он.

Может быть, потому, что мне хотелось быть с ним на одном уровне. Я хотела, хоть раз в жизни, побыть женщиной, которая могла бы конкурировать с его… этим всем. Даже если бы я не была бедной, я сомневалась, что он заинтересовался бы мной. По крайней мере, не рядом с моделями, которые приходили и уходили из ресторана, которым он или владел, или часто наведывался туда. Во всяком случае, он обратил на меня внимание, потому что я была бедной. Это очевидно, если внимательнее ко мне присмотреться.

Джослин однажды сказала мне, что женщина никогда не должна хотеть, чтобы с ней обращались как с равной мужчине. Она должна требовать, чтобы с ней обращались лучше. Перед нами должны открывать дверь, нам должны выплачивать жалование и предоставлять возможности наравне с мужчинами. И еще она сказала, что если мужчина по-настоящему любит тебя, он будет обращаться с тобой так, как будто не заслуживает тебя, но, черт возьми, понимает, что другой мужчина не сделает тебя счастливее.

Мои чувства и мысли не совсем совпадали, но по какой-то причине одно как-то подпитывало другое. Так или иначе, я отдала карточку Маккиавелло женщине и ее дочери в метро. У женщины был рак. Голова у нее была обмотана шарфом, волос под ним не было, а под глазами залегли темные круги. Может быть, хороший ужин отвлечет их от дурных мыслей, пусть даже на короткое время.

Я слишком поздно добралась до ночлежки. Поэтому я всю ночь бродила по улицам, думая о парне в костюме, Мистере Маке, и о том, почему он был так добр ко мне. Если я не смогу принять его доброту, может быть, мысли о нем защитят меня от любого зла, пока дневной свет не перекроет тьму ночи.

5

МАРИПОСА

— Черт! Мари! Что, черт возьми, с тобой случилось?