Мёртвые девочки никогда не проболтаются - С. Дж. Сильвис

Саманта Дж. Сильвис

Мёртвые девочки никогда не проболтаются

Примечание автора

«Мертвые девочки никогда не проболтаются» — это полностью самостоятельный роман в серии «Святая Мария», но крайне рекомендуется сначала прочитать «Хорошие девочки никогда не бунтуют» и «Плохие мальчики никогда не влюбляются» (иначе вы рискуете столкнуться со спойлерами, если решите вернуться к ним позже).

«Мертвые девочки никогда не проболтаются» — мрачный роман о любви в стенах школы — пансиона «Святая Мария», предназначенный только для взрослых (18+). Книга содержит депрессивные темы (откровенную лексику, сексуальные сцены и тяжёлые ситуации), а также триггеры, которые могут задеть некоторых читателей.

На ваше читательское усмотрение.

Для тех, кого покинули.

Это не ваша вина.

Пролог

Восемь месяцев назад

Джорни

Моя кожа всё ещё хранила тепло дневного солнца, но ночь уже вытягивала его из меня, окутывая влажным воздухом, пропахшим полевыми цветами, сосной и… плохими решениями. Записка хрустела в моей руке, пока я стояла под мерцающими звёздами, ожидая его. Взгляд снова скользнул по небрежным каракулям — я перечитывала их в пятнадцатый раз за последний час.

Встретимся во дворе после отбоя. 9 вечера. Нужно поговорить наедине перед летними каникулами.

В Святой Марии всегда можно было остаться на каникулы, даже на такие долгие, как летние. Многие ученики не имели ничего за её стенами, но некоторые владели роскошными домами по всей стране. Зачем им тут задерживаться — для меня загадка. Будь у меня место, которое можно назвать домом (а не это плохо освещённое укрепление или жалкий приют с вечно крутящейся дверью для усыновлений всех, кроме меня), я бы уехала. Но за душой у меня ничего не было. Ничего, кроме формы, которую великодушно выдал директор, и пледа, связанного сестрой Марией — так мне говорили — когда я была слишком мала, чтобы запомнить этот жест.

И всё же через пару недель я уезжала. Приют никогда не предназначался для таких, как я, — именно поэтому меня отправили в Святую Марию. Сестра Мария была моей единственной семьёй, а теперь, когда я повзрослела, я понимала: ей нужна помощь, чтобы управляться с приютом. Облегчение в её голосе, когда я впервые позвонила из кабинета директора Эллисона и сказала, что хочу приехать на лето, было ошеломляющим.

Но в этом году всё было иначе. Я не ждала с нетерпением возвращения на свою старую скрипучую кровать, с которой каждый раз, когда я ворочалась во сне, осыпалась краска на деревянный пол. Я не ждала момента, когда увижу, как округлые румяные щёки сестры Марии расплывутся в улыбке при моём появлении. Я даже не ждала её недовольного взгляда, когда буду притворяться, что молюсь за ужином — хотя она прекрасно знала, что я не верю в эту богоугодную чушь. Если бы Бог и вправду существовал, и после моей неминуемой смерти вызвал меня к себе в рай, первое, что я спросила бы «почему?». И он бы точно знал, о чём я.

Лёгкий порыв ветра обволакивал меня, пока я стояла во дворе, открытая всем взглядам. Большинство учеников уже разъехалось — учебный год закончился, но Кейд всегда оставался. Он и Бунтари никогда не уходили далеко. Они любили порядок, а у этих парней были секреты глубиной до самого ядра земли. Я была уверена, что у них есть причина оставаться, хотя у Кейда я об этом не спрашивала.

Наши отношения напоминали хождение вокруг да около — скрытые за каменными стенами, покрытыми пылью и паутиной, мимолётные прикосновения и обжигающие поцелуи. Записка снова зашуршала у меня в руке, пока росло беспокойство. Обычно я не поддавалась чувствам надежды или волнения — когда тебя предают и разочаровывают достаточно часто, ты обрастаешь толстой кожей, понимая, что в этом нет смысла. Но с Кейдом всё было иначе.

Возможно, именно поэтому я позволяла ему скрывать наши отношения. Я тоже хранила его в секрете — слишком боялась, что малейший намёк на то, что происходит между нами, разрушит всё, что мы создали.

Так о чём же он хочет поговорить?

Был ли он готов перестать прятать меня? А была ли готова я? Была ли я готова позволить себе чувствовать нечто настолько огромное, что даже не могла представить, как оно сломает меня, если придётся отпустить?

Я переминалась с ноги на ногу в сандалиях, которые одолжила мне Слоан, взглянула на высокую башню пансиона Святой Марии и почувствовала, как изменился воздух, когда часы показали время, уже давно прошедшее назначенный час нашей встречи. Прикусив губу, я оглянулась по сторонам. Неужели его поймал дежурный учитель? Нам запрещалось выходить из комнат после семи, но Бунтари никогда не соблюдали правил.

Только тревога начала сжимать мне живот, как послышался хруст ветки. Надежда вспыхнула в сердце, и у меня не хватило сил подавить её — так было всегда с Кейдом. Одна его едва заметная улыбка в мою сторону переворачивала весь мой мир, и это было самым пугающим чувством из всех, что я знала.

— Ты опоздал, — сказала я, по — прежнему стоя к нему спиной. Улыбка сама расползлась по моим щекам, когда я перекинула длинные волосы через плечо.

Я замерла с сердцем, застрявшим где — то в горле, ожидая, когда его большие ладони обхватят мою талию. Он повернёт меня к себе, прижмёт свои губы к моим, заставив утихнуть все мысли в голове, а я буду купаться в этом чувстве, потому что никто в моей жизни не дарил мне ничего подобного. Никогда. Трудно игнорировать ощущение востребованности, когда ты годами ждала, чтобы кто — то тебя захотел.

Ещё одна ветка хрустнула, затем ещё одна — и с каждым новым звуком моя улыбка становилась всё шире. Я была в шаге от того, чтобы обернуться, потому что не могла ждать ни секунды дольше — мне нужно было увидеть этот тёплый огонёк желания в его глазах. Но едва я начала поворачивать голову, как резкая боль ослепила меня, и я рухнула на булыжники, всё ещё хранящие тепло дневного солнца.

Когда мои глаза снова начали фокусироваться, в них мелькнули мерцающие звёзды. Голова бессильно закатилась в сторону, а волосы закрыли половину лица. Где — то в глубине живота поднялась тошнота, пока я пыталась понять, что произошло. Шарканье шагов донеслось до моего слуха, и я закрыла глаза —