Запах твоей кожи (СИ) - Светлана cd_pong Страница 6

***

ТЕО

Он стоял у крыльца, пока дверь не захлопнулась за ним, и долго смотрел на закрытые ставни её окна. В груди было пусто — ни злобы, ни облегчения, только тупая тяжесть, будто проглотил камень. Он знал, что сделал, и знал, зачем. Думать об этом не хотелось. Думать о ней — тем более. Но когда в голове всплыл образ её ноги — тонкой, с вывихом, беспомощной на холодной земле, — он резко отвернулся и пошёл к сараю. Там, в углу, за старым колесом, лежал обломок ясеня — прямой, крепкий, сухой. Он поднял его, провёл ладонью по коре. Хорошее дерево. Потрётся — будет гладким. Взял нож. Сел на перевёрнутый ящик. И начал строгать. Медленно, без спешки, счищая кору тонкими лентами. Сначала — грубую форму. Потом — закругление под ладонь. Надо, чтобы не натирало. Надо, чтобы держал вес. Ночь опустилась тихо. Луна поднялась над конюшней. Он работал молча, не поднимая глаз, будто в этом дереве, в каждом движении лезвия, была единственная вещь, которую он ещё мог сделать правильно.

***

ВОЙД

Он вспомнил, как вырвал её из его рук. Как она не сопротивлялась, не цеплялась за него. Просто… обмякла. Как будто его прикосновение было последним, что она хотела почувствовать.

— Тварь, — прошипел он в темноту.

Не зная, к кому это слово: к ней, к нему — или к себе.

Он не спал всю ночь.

Сидел в кресле, глядя в огонь, который не грел.

Слушал, как в доме стихают шаги, как гаснет свет на кухне, как кто-то — ОН— выходит и уходит в ночь.

И Войд знал:

это не конец.

Это — начало того, что он не может контролировать.

А он ненавидел всё, что не подчинялось его воле.

Даже свою собственную боль.

***

Эрине лежала в постели, уставившись в потолок, где тени от огня в камине медленно ползли, как облака в безветренный день, и мысли крутились, как воронки:

*как его зовут? Почему она раньше его не видела? Или видела — и не узнала? Не заметила?.. Нет, не может быть… она бы узнала!.. Или… нет? Дьявол, кто он такой?

И — *есть ли у него дочь?

В ту ночь Войд угрожал «малышке» — чьей?

Кого бы спросить?

Агата.

Она знает всех в имении — и точно не выдаст её интерес хозяину.

Осторожно, стараясь не шуметь, Эрине сползла с постели, держась за спинку кровати, потом за стену, потом за перила — каждое движение давалось с трудом, нога пульсировала болью, но любопытство было сильнее — и, крадучись, как в детстве, когда они с Ирмой пробирались на кухню за пирогами, она добралась до кухни, владений Агаты — туда, где всегда пахло чем-то вкусным, где всегда звучал смех, где всегда жила жизнь, та самая, которой давно не было в её комнатах. Она заглянула за дверь — в камине очаге огонь, на плите что-то шкварчало, раздавался грохот перекладываемой посуды, а воздух был напоён сладким ароматом — кажется, пирога с черникой, того самого, что Агата пекла только по праздникам.

— А-га-та… — тихо позвала она, протискиваясь в щель приоткрытой двери.

Агата, вытирая руки передником, вышла из-за угла — видимо, мыла посуду — и, увидев хозяйку, всплеснула руками:

— Ох, миледи! За чем же вы встали? Вам же нужно полежать пару дней!

— Агата, мне надо спросить, — улыбнулась Эрине, чуть смущённо, как ребёнок, пойманный за воровством конфет.

— Ты только не злись, что я встала.

— Ну как же я могу на вас злиться? — пробубнила старушка, уже направляясь к плите, чтобы поставить чайник.

— Присаживайтесь. Что за вопрос у юной леди?

Эрине не стала выдумывать — спросила прямо, глядя в пол, как будто боясь, что правда может обжечь:

— Меня принёс мужчина… Кто он? Я его раньше не видела. Он… работает на конюшне?

— Ааа… — протянула Агата, наливая воду в чайник. — Это Тео. Да, он с лошадьми работает, но не только. Благодаря ему у нас всегда есть свежие продукты — он ездит в город за ними. Привозит всё, что нужно в быту — от иголок до дров. А ещё — чинит, что сломается. Очень рукастый парень. Вот, — она показала на небольшую табуреточку у плиты, больше похожую на ступеньку, — мне сколотил. А то не достаю до верхних полок. Это вы, молодёжь, к солнцу тянитесь, а я всё… к земельке привыкаю, — и скорчила такую смешную гримасу, что Эрине невольно улыбнулась.

— А у него… есть дети? — спросила она, чуть смутившись, как будто вопрос был слишком личным, слишком опасным.

— Дети? — Агата покачала головой. — Нет… родных, нету. Есть приемная дочка! Мали! Ох, и славное же дитя… — голос её дрогнул, и на глазах выступили слёзы.

— Хозяин, ваш супруг, выиграл ее в карты, а Тео взял себе, хоть и самому трудно.

Тут — стук в дверь, ведущую на улицу. Агата поспешила открыть. На пороге стоял он — Тео, с какой-то странной палкой в руках, слегка запыхавшийся, как будто бежал.

— Тео! Лёгок на помине! — заулыбалась старушка.

Он изумлённо поднял одну бровь и, увидев за спиной Агаты Эрине, сразу опустил глаза, как будто не имел права смотреть.

— Проходи, проходи, уже холодает, погрейся, выпьешь чайку? — засуетилась Агата.

— Яяя… это… я… — он запнулся, не глядя на Эрине, и, сделав шаг вперёд, протянул ей палку. — Я принёс вам это.

Эрине взяла предмет в руки — гладкий, тёплый, с удобной ручкой — и, вопросительно взглянув на мужчину, спросила:

— Что это?

— Это… чтобы опираться при ходьбе, — тихо ответил он, всё ещё не поднимая глаз.

— Как посох, только удобнее. Вот, смотрите… — и показал, как им пользоваться, слегка наклоняясь, но не приближаясь слишком.

Она примерилась — действительно, удобно. Нога не болела так остро, когда вес переносился на посох.

— Спасибо тебе… Тео, — прошептала она, потупив взор, чувствуя, как щёки горят.

Его имя в её устах прозвучало слишком мягко для этого дома. Слишком по-человечески. Он едва сдержался, чтобы не взглянуть на неё — хоть раз, по-настоящему.

— Я… не буду чай. Агата, спасибо. Пойду, — он резко развернулся, как будто боялся остаться, и вышел, аккуратно прикрыв дверь за собой.

— Вот такой он, наш Тео, — кивнула Агата, глядя вслед.

— Видит, что может помочь — и помогает.

Эрине допила чай — тёплый, с мёдом, с запахом мяты — и, опираясь на подарок Тео, вернулась к себе намного проворнее, чем шла. Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной, сжимая посох в руках, и прошептала, как заклинание:

— Так вот ты какой… Т-Е-О…

И тут же — ужаснулась своих мыслей.

Нет, нет, нет…

Если Войд узнает…

Если кто-то узнает…

Родители…

Нет, она — верная жена.

Хотя…Войд сам отдал её Тео.

И — как он на него сегодня смотрел!

Неужели… ревновал?

А Тео…

Он старательно делал вид, что с ней не пересекался.

Может быть… ему это не важно?

Не нужно?

Не имеет значения?

Терзая себя подобными мыслями, Эрине ещё долго лежала без сна, глядя в потолок, слушая, как за окном шуршат листья, как в камине потрескивают угли и сон сморил её только под утро — лёгкий, тревожный, с запахом трав и шёпотом незнакомого имени.

Глава шестая.

За прошедшие две недели Эрине не видела ни Тео, ни Войда. Видимо, слова Агаты о «паре недель покоя» действительно сработали — и дали ей то, чего она жаждала больше всего: тишину.