Нарисованные шрамы - Нева Алтай Страница 6

Его губы слегка касаются кончиков моих пальцев и задерживаются на них на несколько секунд перед тем, как он опускает мою руку, но продолжает сжимать ее в своей. Он так хорошо играет свою роль! Изворотливый, опасный мужчина.

– Не напишете что-нибудь для меня?

Я поднимаю на него глаза, удивленная вопросом.

– Я не беру заказы.

– По какой-то особой причине?

– Мне не нравится, когда меня заставляют делать то, чего я не хочу.

Губы Романа расплываются в улыбке. Да, он понял двойной смысл.

– Тогда как насчет сделки? Вы для меня пишете кое-что, а я даю вам то, что вы хотите.

– Что угодно?

– Деньги, украшения – все что хотите.

Заманчиво. Но то, что я от него хочу, не вещь.

– Я хочу ответ на вопрос, – говорю я. – Такая опция возможна?

Мой выбор удивляет его. Я это вижу по тому, как его глаза слегка расширяются. И он недоволен.

– Зависит от вопроса.

– В таком случае я вынуждена отказаться, мистер Петров.

Он смотрит на меня и затем разражается смехом, из-за чего несколько голов оборачиваются в нашу сторону.

– Вы жестко торгуетесь, мисс Грей. – Он наклоняет голову и шепчет на ухо: – Спрашивайте.

Мне сложно поверить, что он согласился. Петров не похож на человека, который согласится на чьи бы то ни было условия. Должно быть, он правда хочет эту картину. Я поднимаю голову и смотрю в его расчетливые темные глаза, пока несколько возможных вариантов пробегают у меня в голове.

– Зачем вам нужна временная жена, Роман? Вы красивы, богаты, влиятельны. Я уверена, что десятки женщин были бы счастливы выйти за вас замуж. Зачем тратить три миллиона долларов, когда вы могли бы получить жену бесплатно?

– Потому что я не хочу постоянную жену, а текущая ситуация с бизнесом требует от меня быть женатым в последующие шесть месяцев.

– Почему именно шесть месяцев?

– А это уже второй вопрос. – Он улыбается. – А вы договорились только насчет одного.

Хороший аргумент.

Он ответил, не объяснив вообще ничего. Мне следовало этого ожидать и перефразировать вопрос, но теперь уже поздно.

– Итак, что вы хотите, чтобы я для вас написала? Пейзаж? Вашу собаку? Яблоки, сыр и увядшие цветы на столе? – Это обычные запросы, когда дело касается индивидуальных заказов, и главная причина, почему я ненавижу их выполнять.

– Не-а. У меня на уме было кое-что другое. – И вот опять она, эта лукавая, расчетливая полуулыбка. – Я хочу ваш автопортрет.

– Автопортрет? – Я поднимаю брови. Какого черта он собирается делать с моим автопортретом? Почему не пейзаж?

– Да. Это проблема?

– Нет. Какие-то определенные пожелания? Поза? Фон?

Он наклоняется вперед, пока его лицо не оказывается прямо перед моим, берет меня за подбородок двумя пальцами и слегка задирает его.

– Всего одно, – говорит он и фокусирует взгляд на моих губах. – Я хочу, чтобы вы были обнаженной.

Я широко раскрываю глаза, когда понимаю, чтоон только что сказал, и меня это настолько шокирует, что не получается подобрать вразумительный ответ.

– Кажется, мы стали главной достопримечательностью в этой комнате, – бормочет он, все еще фокусируясь на моих губах. – Вы готовы, Нина?

Его близость как-то странно действует на мой встревоженный разум, и боже мой, как же он классно пахнет. Стараясь спуститься с небес на землю, я начинаю повторять новую мантру у себя в голове: «Он преступник. Он преступник».

– Готова? К… чему? – бормочу я.

– Показать мне, насколько вы на самом деле хорошая актриса. – Он улыбается и впивается своими губами в мои.

Все стерто. Любые связные мысли испарились. Вот я – мыслящее, рациональное существо. А вот – все логичные мысли исчезли только для того, чтобы их заменило одно сводящее с ума желание: еще. Еще его губ, еще его запаха, еще всего.

Раздается звук бьющегося стекла. Что-то мокрое проливается мне на ноги. Я открываю глаза и начинаю различать реальность, кусочек за кусочком. Лицо Романа всего в дюйме от меня, его рука – на моем затылке. Мои пальцы в его волосах, сжимают черные шелковые пряди.

– Это было выдающееся исполнение, – говорит он шепотом. – Бокал был искусной деталью.

Я отнимаю руки от волос Романа и смотрю вниз, где лежит мой бокал для вина, разбитый вдребезги. Красная жидкость портит безупречный белый мраморный пол, и часть ее забрызгала всю мою правую ступню и туфлю.

Роман хватается за колеса своего кресла и в два быстрых движения передвигается так, чтобы быть напротив меня.

– Поменяйте местами ноги, мисс Грей. Правую наверх.

Смотря на него прищуренными глазами, я выпрямляю ноги и затем снова кладу одну на другую так, чтобы правая нога находилась на левой.

Он наклоняется, обхватывает рукой мою правую лодыжку, расстегивает застежку и стягивает ремешок с пятки. Он снимает туфлю, и я с удивлением смотрю на его руки, пока он вытирает вино с моей ступни белой салфеткой, которую взял со стола. Когда он заканчивает, то надевает туфлю обратно и застегивает ремешок. Держа за лодыжку, он медленно опускает мою ногу.

Я лишь частично осознаю присутствие в комнате других людей, которые неожиданно притихли: все они глазеют на нас. Я стараюсь, но не могу переварить, что только что произошло. Это самое эротическое, не связанное с сексом переживание, которое я когда-либо испытывала.

– Я думаю, нам пора уходить, – говорит Роман и взмахивает рукой в направлении Максима, который стоит, опираясь на стену, недалеко от нас. – Идите к отцу, скажите ему, что вы едете со мной, и убедитесь, что несколько человек слышат, как вы это говорите. Мы будем ждать в машине у входа.

Он берется за колеса своего кресла и направляется к выходу, Максим на несколько шагов позади него. Люди смотрят, как они уходят, и затем их глаза устремляются на меня. Я чувствую себя как на выставке, когда иду к отцу и целую его в щеку.

– Роман пригласил меня выпить наедине.

Вокруг нас начинают шептаться. Отец улыбается, но через силу, и я похлопываю его по руке перед тем, как пересечь зал в направлении выхода. Толпа взглядами впивается мне в спину. Они, наверное, думают, что я шлюха, но мне наплевать. С высоко поднятой головой и фальшивой улыбкой я покидаю комнату.

У входа ожидает большая белая машина, как и было обещано. Максим стоит у задней двери и открывает ее для меня, как только я подхожу. Когда оказываюсь внутри, то не могу не задаваться вопросом, что, черт возьми, я делаю.

* * *

Я знала, что Роман богат. Иначе и быть не могло, ведь он был главой Братвы. Поэтому я предполагала, что он будет жить в каком-нибудь особняке. Однако то, что я сейчас вижу, не просто дом. Это чертова крепость, и к ней прилагается своя собственная маленькая армия.

Высокие бетонные стены окружают огромное поместье со всех четырех сторон, и наверху через каждые десять футов установлены камеры. Машина проезжает через большие автоматические ворота мимо поста охраны и следует по широкой гравийной дороге к особняку-монстру. Во все стороны простирается идеально подстриженный газон, и лишь несколько деревьев беспорядочно посажены тут и там так, чтобы не заслонять вид. Видимо, это такая мера безопасности.

Двое мужчин в черной форме с оружием на ремне стоят перед домом, и еще несколько патрулируют территорию. Я уверена, что их больше, просто их не видно.

– Внутри у вас тоже камеры? – спрашиваю я.

– Если хочешь, чтобы люди тебе доверяли и оставались преданными, приходится отвечать взаимностью, – говорит Роман, сидя рядом со мной. – Установка камер внутри означала бы, что я не доверяю своим людям.

Машина останавливается перед домом, и Максим открывает мне дверь, пока водитель идет к багажнику, чтобы достать инвалидное кресло Романа. Я выхожу из машины и осматриваю здание. Оно всего в два этажа высотой, но простирается по крайней мере на пятьдесят ярдов с каждой стороны. Оно гигантское.

Роман подъезжает и останавливается рядом со мной.

– Нравится?

– Нет.

– Почему?

– Я не фанат всего большого, – бормочу я.

Три каменные ступени ведут к парадной