Мой дерзкий сосед - Эми Эйворд Страница 52

вытаскивала с полок книги для следующего собрания книжного клуба подростков, когда заметила кое-что странное. Косые взгляды, перешептывания, которые затихали, когда я проходила мимо. Казалось, что моим коллегам… некомфортно от моего присутствия, как будто я внезапно стала аутсайдером. Даже читатели-завсегдатаи смотрели на меня иначе.

– Мисс Мур, не могли бы вы зайти ко мне в офис? – Голос Картера, ледяной и формальный, донесся из динамиков. Мы никогда не использовали динамики для чего-то, кроме объявлений о закрытии библиотеки за пятнадцать и пять минут до конца рабочего дня. Он что, не мог просто позвонить на мой рабочий телефон?

Меня охватил ужас. Что бы ни происходило, дела явно были плохи. Я сделала глубокий вдох и направилась к офису Картера.

– Закрой дверь, – распорядился он, даже не удосужившись поднять взгляд от стола.

Я закрыла, и сердце в груди заколотилось.

– Что-то случилось, Картер?

Он наконец посмотрел на меня, и взгляд его был холодным как никогда.

– Трикси, с этого момента ты уволена за поведение, неподобающее государственному служащему.

– Что? Я не понимаю. Что я сделала? – На последнем слове мой голос сорвался, как будто я увидела, как кто-то переломил корешки целой серии новеньких книг в мягкой обложке.

– Это не обсуждается, – резко сказал Картер и передвинул по столу конверт. – Вот твоя последняя выплата.

– Но у меня всегда были отличные отзывы. – Меня застали врасплох, и мне это совсем не нравилось. И я даже не понимала, что происходит. – И разве у нас нет правила, по которому об увольнении нужно предупреждать заранее? Его отменили?

Картер вздохнул так, будто весь этот разговор был ниже его достоинства.

– Решение не подлежит обсуждению. Мне нечего больше сказать.

– Это потому что Крис решил, что ты повел себя как придурок на днях? – продолжала я, чувствуя, как закипаю. – Или, может, кто-то услышал твои комментарии насчет меня? И ты просто решил избавиться от меня, пока я не дошла до отдела кадров?

Он покраснел, и я поняла, что копаю в чертовски правильном направлении. Но его непроницаемое выражение лица не изменилось.

– Твои личные предположения к делу не относятся. Сдай пропуск.

Я посмотрела на его протянутую ко мне руку так, будто она вот-вот меня укусит или заразит ковидом.

– Я имею право знать, почему меня увольняют.

– В Колорадо работодатель имеет право уволить сотрудника по собственному усмотрению, мисс Мур. Действующие правила не предполагают обязательного предварительного уведомления работников о прекращении трудовых отношений со стороны работодателя, так же как и предоставления причин увольнения в отсутствие соответствующих законов или договорных обязательств. – Звучало так, будто он заучил эти фразы специально для этого разговора. – Мы не гарантируем тебе постоянной занятости здесь и вправе в любой момент попросить уйти по причине, которая покажется нам подходящей. Твое непристойное поведение – вполне достаточная причина.

Непристойное поведение?

Чувствуя себя беспомощно и понимая, что со мной поступают несправедливо, я отстегнула пропуск от ремня и бросила его на стол.

– Охрана проводит тебя, чтобы ты могла собрать вещи. Ты должна покинуть помещение в течение десяти минут. – Он что-то напечатал на компьютере, уже, видимо, решив не обращать на меня внимания.

Не успела я осознать происходящее, как Майк, молодой и подтянутый охранник библиотеки, появился в дверях.

– Пройдемте, мисс Мур.

Пока я в его сопровождении шла к столу, меня охватили стыд и замешательство. Персонал и волонтеры все как один в полном молчании ошарашенно наблюдали за тем, как я спешно собираю личные вещи в подготовленную для меня коробку.

– Все хорошо, Трикси? – спросила Чери, одна из волонтеров, беспокойно глядя на меня.

– Не знаю, милая, – ответила я, едва сдерживая слезы. – Я правда не знаю.

Майк вывел меня через заднюю дверь библиотеки, где была парковка для персонала.

– Сожалею, мисс Мур, мне не нравится, как все получилось.

И хоть я услышала сожаление в его голосе, он все равно оставил меня на парковке и ушел внутрь здания. Тяжелая металлическая дверь захлопнулась за мной оглушительно и бесповоротно. Только дойдя до машины, я поняла, что оставила телефон на рабочем столе.

Сердце провалилось еще глубже. Не позвонить ни Крису, ни Лулу, никому. И тянущее ощущение под ребрами подсказывало: что бы это ни было, это далеко не конец. Мне просто придется пойти домой.

Когда я добралась до нашей улицы, то увидела безумное столпотворение. Откуда здесь взялось столько людей? Они здесь не живут. Когда я подъехала ближе к своему дому, то увидела припаркованные фургоны с антеннами и людей с камерами на лужайке. Какого черта здесь происходит?

Я медленно заехала на подъездную дорожку, и меня тут же окружили люди, их крики доносились через окна, они направляли на меня телекамеры, а кто-то даже выскочил перед машиной, загораживая мне проезд в гараж.

Сдерживаясь из последних сил, я прорвалась через безумных репортеров и их навязчивые камеры под рваный ритм моего сердца. Вокруг царил хаос, я словно оказалась в улье со злыми жужжащими пчелами. Я спешно забежала в гараж. Когда дверь за мной захлопнулась, я сделала несколько долгих прерывистых вдохов. Я всегда воспринимала дом моего детства, где я впоследствии поселилась снова уже взрослой, как место, в котором я могу быть собой вдали от осуждения. Теперь же он походил на хрупкий мыльный пузырь в мире, который со всех сторон выставил острые углы.

Я неуклюже открыла дверь, зашла в дом и заперлась внутри. Я взяла свой планшет, поскольку у меня не было телефона, а выходить наружу, чтобы попробовать найти ему замену, я не собиралась. Трясущимися руками я позвонила Лулу по «Фейстайму» в надежде, что она сможет ответить, хотя знала, что она еще на работе.

– Какого черта происходит? – выпалила я, как только она ответила.

– О, Трикс, я пыталась дозвониться до тебя. Ты во всех соцсетях. Там какое-то видео с тобой и Крисом, на котором вы занимаетесь этим в раздевалке Сент-Эмброуз.

У меня закружилась голова.

– Видео? Что?

Кто-то снимал нас с Крисом на камеру? Вот ублюдки.

– Я не видела, потому что изначальное видео убрали из сети, но, очевидно, оно довольно скандальное, если весь интернет полыхает. Оно появилось на дурацкой страничке Энтони «И разве я мудак?».

– Меня уволили, Лулу. – Мой голос опять был на грани срыва. – Картер вышвырнул меня, приказ об увольнении с незамедлительным вступлением в силу. За «поведение, неподобающее государственному служащему». Что это вообще значит? Он приказал вывести меня под охраной.

– Что? Какого хрена? – Я слышала, как она стала печатать на компьютере. – Я покопаю и выясню, что происходит на работе. Ты только держись.

Лулу положила трубку, оставив меня одну сидеть в гостиной в полном раздрае, глядя на экран, который, казалось, кричал, что теперь ничего не будет как прежде.

Я услышала жуткий отчаянный крик с внешней стороны дома, который, словно эхо, вторил крушению всего вокруг. О нет. Люк. Если я сходила с ума от всего этого журналистского цирка, страшно представить, каково было ему. Это его территория точно так же, как и моя.

Делая глубокий вдох, я отперла заднюю дверь и вышла во двор, изо всех сил пытаясь прокрасться вдоль стены. Я едва смогла увидеть Люка среди вспышек камер и репортеров, которым хватило смелости залезть на забор на моем заднем дворе. Они пугали его и меня. Казалось, что они повсюду, растаптывают все в моей жизни.

– Беатрис! Беатрис Мур. Где Крис? Кем вы ему приходитесь? – закричал один репортер, перекидывая руку с микрофоном через забор в мою сторону.

– Ваша мать та самая Саншайн Бэбкок? – закричал другой.

При упоминании мамы у меня в животе появилось холодное свинцовое чувство, как будто я проглотила все ужасное, что произошло за последние десять лет. Эти слова оглушили меня, и все остальное померкло и слилось в фоновый шум. На долю секунды мне показалось непосильным сглотнуть, сделать вдох и даже заставить мое сердце сделать удар.

Не обращая внимания на них, я дотянулась до нахохлившегося Люка, подхватила его, засунула себе под мышку, не только чтобы было удобно его нести, но и для его собственной безопасности. Его сердце колотилось у меня сбоку как маленький барабан, словно в резонанс моим собственным сумбурным эмоциям.

Когда Люк оказался в безопасности у меня на руках, я повернулась, сверкая глазами, к журналистам.

– Если у вас есть хоть капля приличия, вы сейчас же уберетесь с моей собственности, – сказала я четко, хоть и дрожащим голосом. – Это незаконное проникновение, вы