Договор о любви - Морин Мур Страница 5

Если бы можно было убить взглядом, то взгляд Вив на Илая вбил бы последний гвоздь в крышку его гроба. Схватив Илая за руку, она оттащила его, оборачиваясь и посылая мне через плечо те же нервные тики, которые, по задумке, были подмигиваниями. Они теряются в толпе, оставив меня наедине с новым знакомым.

– Ну что ж… – начинает он с легкой улыбкой на губах и засовывает руки в карманы брюк цвета хаки. – Тут людно. Может, выйдем на улицу, подышим воздухом?

Мои глаза широко раскрываются от удивления. Боже правый, это сейчас на самом деле происходит? Он что… флиртует со мной? Или это какое-то другое социальное взаимодействие, мне пока незнакомое?

– Д-давай. Было… было бы здорово.

Теперь мы наедине, мне некому помочь с разговором, и я точно все испорчу.

Хе-хей, это и есть причина, по которой я так ни разу ни с кем не целовалась!

Мне нельзя доверять в таких вещах, а уж особенно когда стоит такой важный вопрос, как поиск парня. Черта с два я открою рот, чтобы заговорить.

Пока мы с Вив пили, а потом Флетчер меня спасал, я пропустила, как разогналась вечеринка. Теперь тут кошмарная толкучка – Флетчер берет меня за руку, и пока мы продвигаемся к двери на задний двор, мы и нескольких шагов не можем сделать, ни на кого не натолкнувшись.

Кто-то случайно пихает меня локтем в ребра так, что я морщусь от боли. Он останавливается и с беспокойством на лице интересуется, все ли хорошо. Я киваю:

– Дааа! Все отли-и-и-ично!

Я практически кричу, чтобы он услышал хоть что-то сквозь музыку и орущую толпу. Я благодарна ему, что он вывел меня в бодрящую ночную прохладу. Впервые за вечер я вдыхаю полной грудью.

– Вау. Не ожидал сегодня такого ажиотажа, – сетует он, рассмеявшись и покачав головой.

– Ты из братства?

– Ага. И учусь на третьем курсе. А ты?

– На первом.

– А, свежачок. Значит, нужно показать тебе кампус, – его губы растягиваются в лукавой усмешке. Он приглаживает и без того идеальные светлые волосы. Если честно, он полная противоположность типажа парней, которые мне нравятся.

Хотя… кто мне на самом деле нравится? Что у меня за типаж? Ну, кроме Лейна Коллинза. Качка, любимца женщин. У него до смешного привлекательное лицо, а уж ум какой! Тот самый, что он от всех так тщательно скрывает.

В общем, идеал.

– Ага.

Я сажусь на асфальт, прислонившись спиной к высокой белой колонне, благодарная нескольким минутам тишины, которые мне подарил наш побег.

Через пару секунд он садится рядом, я чувствую касание его плеча.

– Ну, расскажи о себе. Вижу, ты любишь черный цвет, – он кивает на мое платье, затем медленно скользит глазами и изучает мое тело, после чего мы снова встречаемся взглядами.

Да, в этом вся я.

Почти всегда в черном. Ну ладно, не почти, а всегда. Он же со всем сочетается: мои волосы, платья, ногти – все черное. А потертые кеды Vans в красно-розовую клетку, как всегда, дополняют образ. Черное даже это атласное платье, обтягивающее изгибы, о которых я до сих пор и не подозревала.

– Да, точно. Честно говоря, и рассказывать-то нечего. Я довольно скучная. Учусь на специальности «кинопроизводство», живу недалеко от кампуса со своим лучшим другом и его старшим братом. И веду подкаст.

Услышав последнее, он заинтересованно вскидывает бровь:

– О, подкаст? У меня сестра слушает что-то про папочку[4], кажется. Ну а я про финансы и фондовые рынки. Обычно слушаю пока бегаю – очень бодрит.

Я тут же задумываюсь, стоит ли с ним откровенничать. Он не похож на человека, которого бы хоть немного заинтересовали мои чудаковатые увлечения.

– Хм, ну, мой подкаст «Вне реальности» о заговорах, инопланетянах и всяком таком. Питаю слабость к йети, – я рассмеялась, пожалуй, слишком громко и неловко. Теперь я еще больше нервничаю из-за того, как он его воспримет.

– М-мм, мило. Очень классно.

Я с облегчением выдыхаю.

– Да, это прикольно. Мы его ведем вместе с моей подругой Вив. Начали еще в старших классах. Сейчас у нас несколько сотен преданных слушателей, но мы надеемся, что это не предел.

Спустя час тусовка в доме разогналась еще сильнее, но я потеряла счет времени в разговоре в Флетчером. Я узнала, что он не только третьекурсник и член братства, но еще и подрабатывает ассистентом преподавателя, любит читать и учится на бухгалтера, что меня, конечно, не удивило. В свободное время он играет в гольф и не реже трех раз в год волонтерит в благотворительной столовой. Его родители – политики в Джорджии.

Похоже, он отличный парень. И хотя я не чувствую сиюминутной искры, никакого разряда по моему телу не пробегает, мне это не мешает. Его взгляд опускается к моим губам, я наклоняюсь к нему.

Сердце ускоряется при мысли о том, что мои губы вот-вот коснутся губ другого человека, и что в этот самый момент происходит мой первый поцелуй.

Время не останавливается, жизнь не перевернулась, душа не уходит в пятки, но вот он – момент я буду вспоминать всю жизнь.

Он зарывается пальцами в мои волосы на затылке, наши взгляды встречаются, я протягиваю дрожащую руку и провожу большим пальцем по уголку его губ, по его острому подбородку, подстраиваюсь под его движения.

И вот сейчас…

Я это чувствую. Я знаю, что это сейчас случится. Он наклоняется еще ниже, наши губы вот-вот встретятся… Я закрываю глаза и выдыхаю. Хоть бы от меня не пахло текилой.

– Эм… Халли? – спрашивает он низким и хриплым голосом, прервавшись. Я резко распахиваю глаза. Он отстраняется и убирает руку от моего лица.

– Что?

Я наблюдаю, как у него двигается кадык и в глазах появляется странное выражение. Я сбита с толку. Мне казалось, что все отлично, но теперь я уже не так уверена…

– А ты в последнее время случайно не ела ничего с арахисом?

Я в замешательстве поднимаю брови:

– Подожди, что? Нет, ничего такого не… – о, черт. – Хм, совсем недавно я съела конфеты с арахисовым маслом, чтобы перебить вкус этих отвратительных шотов, а в чем дело?

В его глазах появляется паника, он вскакивает резко и неуклюже и проводит рукой по своим идеально уложенным волосам, растрепав их:

– У меня аллергия на арахис и очень сильная. Черт, где мой эпипен[5]? – он лихорадочно шарит по карманам, но ничего не находит. – Вот дерьмо. Кажется, я оставил его в общаге, – от страха он едва не переходит на писк. – Плохо