Багровая река - Девни Перри Страница 47

— Вэнс, — моё имя слетело с губ, заполняя тишину.

— Блять, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Я уже дрожала, мои внутренние стенки трепетали.

Его взгляд скользнул за мое плечо, и я проследила за ним, посмотрев на окна, выходящие на улицу.

Мы были окутаны тьмой, скрытые от всех, кто проходил мимо. Но если бы кто-нибудь остановился, если бы он посмотрел достаточно близко, то увидел бы нас вместе. Моя киска сжалась.

— Ты хочешь, чтобы нас увидели, Блу?

Я подняла глаза, встретившись с его взглядом.

— Хочешь, чтобы кто-то остановился, прижался руками к стеклу, чтобы лучше рассмотреть, да? Может, даже ладонями прикрыл глаза, чтобы заглянуть внутрь, — он выскользнул, а затем снова глубоко вошёл, заставляя меня застонать. — Хочешь, чтобы кто-то смотрел, как я тебя трахаю.

Я застонала, голова запрокинулась назад.

— Скажи это, Лайла.

— Да, — прошептала я.

— Закрой глаза.

Я подчинилась, потерявшись в ощущениях его движений.

— Ты моя, — проговорил он, его палец нашёл мой клитор.

— О, Боже.

Эти медленные, идеальные круги, которые он один умел рисовать, станут моей погибелью.

— Ты можешь думать о том, что какой-то незнакомец видит нас вместе, но ты моя, Лайла. Моя, чтобы целовать. Моя, чтобы трахать.

Я застонала, когда его палец стал двигаться быстрее, доводя меня до предела.

— Скажи это. Скажи, что ты моя.

— Нет.

Как я могла отдать себя ему, зная, что он уезжает?

— Скажи это, Лайла.

Я покачала головой.

Вэнс тяжело вздохнул, его голос звучал почти умоляюще: — Блу.

Я открыла глаза, встретив его взгляд.

Он толкнулся вперёд, найдя ту самую точку, которая заставляла меня чувствовать, будто я создана только для него.

— Пожалуйста.

Сколько раз он заставлял меня произносить это слово, чтобы просить об оргазме. Но сейчас это «пожалуйста» звучало иначе. Оно было пропитано отчаянием.

У меня навернулись слёзы. Я коснулась его щеки и прошептала: — Твоя. Только твоя.

Он прижался губами к моим губам, заглушая мой вздох. Затем задвигался быстрее, сближая нас, пока единственным звуком не стало столкновение наших тел и прерывистое дыхание.

Я вскрикнула, и мой крик эхом отразился от стен. Он был близок к тому, чтобы последовать за мной, изливаясь долгим и горячим потоком в мое тело. И когда я без сил упала ему на грудь, его руки обвились вокруг меня, как цепи.

Боже, мне хотелось плакать. Почему он должен был уйти? Почему у него должна была быть такая жизнь за пределами Куинси? Жизнь, о которой я ничего не знала?

Слёзы снова подступили к глазам, но я зажмурилась, не позволяя им пролиться. Ещё рано. Я решительно сказала себе, что буду плакать только тогда, когда он уедет. Сейчас было глупо тратить на это наше драгоценное время.

Поэтому я прильнула к нему, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, чтобы вдохнуть этот свежий, землистый аромат. Мы оставались в таком положении, пока наши дыхания не выровнялись, и он не отстранился, поправляя свою одежду и помогая мне снова надеть джинсы.

— Ты в порядке? — спросил он.

— А ты?

Он не ответил.

— Вэнс? — тихо спросила я. — Поговори со мной. Что случилось сегодня?

— Я схожу с ума, — вздохнул он, проводя рукой по волосам. Затем снова поднял меня и усадил на стойку. Он дважды прошёлся по комнате, меряя шагами пространство. — Мне показалось, что я увидел дочь Кормака.

— Его дочь?

Его дочь. Разве он не убил её?

Вэнс остановился и печально улыбнулся мне.

— Она мертва. Я знаю, что она мертва.

То, как дрогнул его голос, произнося это ужасное слово. Мертва. Я прижала руку к груди.

— Иногда я вижу рыжие волосы и думаю, что это одна из его девочек. Знаю, что это не так, но скорбь... она не проходит, — он провёл рукой по своей груди, словно пытаясь стереть эту боль. — Его старшей было бы двадцать один. Мы могли бы пойти выпить пива. Возможно, она бы училась в колледже. Близняшкам было бы четырнадцать.

В четырнадцать лет мы с Талией переживали из-за прыщей и размышляли, кто пригласит нас на зимний бал.

Вэнс не назвал мне их имён. Это потому, что ему было трудно говорить о них?

— Какие они были? — спросила я.

— Они были лучиками света, — он тяжело сглотнул, его кадык заметно дёрнулся. — Близняшки были неповторимы. Каждая из них. Индивидуально. Они становились хозяйками каждой комнаты, в которую заходили. Невозможно было не улыбнуться, когда они были рядом. Они были невероятно артистичны, с воображением, которому можно только позавидовать. Придумывали истории и разыгрывали их за ужином — с костюмами и гримом.

Слеза скатилась по моей щеке. Как можно плакать из-за детей, которых ты никогда не встречала? Но в голосе Вэнса было столько любви и боли, что удержаться было невозможно.

— Старшая дочь Кормака была моей любимицей, — он поднял взгляд, и горе в его глазах разбило мое сердце на тысячи осколков. — Ты бы её полюбила, Блу. В ней была такая энергия. Это было заразительно. Она всегда была в движении. Всегда готовая к любым неожиданностям, как будто если она будет сидеть неподвижно, то погибнет. И, Боже, она была такой милой. Всякий раз, когда я ее видел, она бросалась вперед, широко раскидывала руки и кричала «Дядя Вэнс!» во весь голос. Она обожала своих близких. И я был одним из них.

Дядя Вэнс.

Он был бы хорошим дядей.

— Я не знаю, что сказать, — прошептала я. — Мне так жаль.

— Тебе и не нужно ничего говорить. Хватает того, что ты просто слушаешь.

Конечно, я слушала. Почему он говорил это, будто это нечто необычное? Люди в его жизни не слушали его? Или это был первый раз, когда он поделился своими чувствами?

— Они были моей семьёй, — сказал он.

А Кормак забрал их. Этот ублюдок.

— Он утопил их, Лайла, — Вэнс провёл руками по волосам. — Он погасил эти огоньки. Как он мог это сделать? Как он мог забрать у меня семью?

Слёзы текли непрерывно, и я больше не пыталась их остановить.

— А твоя семья? — спросила я.

Он снова принялся расхаживать взад-вперед. Он прошел тем же