Жестокое лето - Морган Элизабет Страница 46

Как так? Он же струится по твоим венам вместо крови!

Угу. Так что пока не съезжу в магазин, буду очень несчастна.

Ты так туда и не добралась?

Я все собираюсь, однако один знойный бармен каждый вечер уговаривает меня не ездить за покупками, а лучше поужинать у него.

Вот козел!

Смеюсь в голос, качаю головой и вдруг понимаю, что усталость как рукой сняло.

К несчастью, он просто бог в постели, приходится терпеть.

Хотя, может, это счастливая случайность. Мы ведь всего одну ночь вместе провели.

Второе сообщение я отправляю не подумав, и буквально в ту же секунду начинаю о нем жалеть, но, судя по ответу Зака, он на той же волне, что и я.

Уверен, он не прочь повторить.

И побыстрее.

Как можно, на хрен, быстрее.

Рассмеявшись, я отодвигаю телефон и впервые за день открываю электронную почту, отвечаю на срочные письма и начинаю просматривать список дел на день. Но всего через пару минут телефон на столе снова вибрирует.

Есть минутка?

Для чего?

Выйди, пожалуйста.

Откуда?

Из «Приморского клуба»?

Боже, Кам, просто спустись.

Целых тридцать секунд я смотрю в телефон, а потом в животе у меня начинают порхать бабочки, и я мчусь вниз по лестнице со скоростью, которую мое лишенное кофеина тело по идее не должно бы выдавать, пробегаю мимо лифта, машу Сиси, которая удивленно смотрит мне вслед, но не останавливаюсь.

А выскочив наружу, вижу, что у входа, привалившись к колонне, стоит Закари Андерсон в черной футболке и голубых джинсах.

– Привет! Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

А он протягивает мне бумажный стаканчик.

– Кофе.

– Кофе?

– У тебя же закончился.

Я таращусь на него, стараясь не гадать, что бы это значило.

А то еще чего доброго начну привязываться.

А это почти наверняка означает, что после мне будет больно.

Я разрешила себе мимолетный летний роман. И ничего большего.

– И?..

– И мне принадлежит забегаловка напротив. И я принес тебе кофе.

– Но ты же всегда приходишь на работу позже.

Я беру у него стаканчик, стараясь не думать, почему знаю его расписание лучше, чем свое собственное.

– Ну да, – шепчет он.

Но я уже не замечаю, что он так и не ответил на вопрос, потому что он притягивает меня к себе и прижимается лбом к моему лбу.

– Будет ужасно, если я поцелую тебя прямо перед твоим офисом? – шепчет он.

– Я устрою бунт, если ты этого не сделаешь.

И вот он целует мои смеющиеся губы, долго, медленно и сладко, я чувствую вкус черного кофе, мятной зубной пасты и всего самого прекрасного в мире.

Вкус Зака.

Разорвав поцелуй, он вновь прижимается лбом к моему лбу.

– Да что же ты творишь со мной, Ками?

Я не отвечаю.

Просто не могу.

Начну говорить – и скажу слишком много.

– Возвращайся на работу, ангел, – добавляет он, слегка развеивая мою панику, я закатываю глаза и толкаю его в грудь свободной рукой.

– Хватит уже этих ангелов.

– А ты перестанешь называть меня Ямочки?

– Только если позволишь называть тебя папочка.

Он качает головой – и ямочки снова с нами.

– Вот же вредина!

– А что? Ты же и правда папочка.

– Иди работай, не то отшлепаю тебя, как будто я твой папочка, а не просто папочка.

От этих слов я непроизвольно свожу ноги.

А он, конечно, замечает это.

– Запишу в блокнотик. – Он наклоняется, снова мягко целует меня в губы и уходит, не сказав ни слова.

– Это что, был мистер Андерсон? – спрашивает Сиси, округлив глаза, когда я возвращаюсь в здание, улыбаясь во весь рот.

– Ага, принес мне кофе из «Рыбалки».

Она молчит целую минуту.

– Но «Рыбалка» открывается только в три.

– Знаю.

– И как же он мог принести тебе кофе оттуда? И вообще, зачем бы ему это делать?

Мои губы, не спросив разрешения, растягиваются все шире, мне уже больно улыбаться.

– Мать твою за ногу! Ты трахаешься с мистером Андерсоном?

– А можно называть его как-то иначе? – понизив голос, спрашиваю я. – И говорить потише?

– Извини. Ты трахаешься с отцом Оливии?

Мда, не сильно лучше.

– Я…

– Охренеть, ты и правда с ним трахаешься. Господи! Боже мой! Но когда? Но как?

Оглядевшись по сторонам, убеждаюсь, что никого поблизости вроде нет. Однако я изучила это место слишком хорошо.

Здесь ничего нельзя произносить вслух, если не хочешь, чтобы об этом узнали все.

– Когда у тебя обеденный перерыв?

Сиси улыбается, а в полдень заявляется в мой кабинет, чтобы узнать все в подробностях. Я рассказываю, как впервые напилась в баре, флиртовала, едва не поцеловалась с ним в подсобке во время бранча, как он утешал меня после белой вечеринки… И как следующим утром нас застукала Оливия.

Нет смысла лгать.

Это очень приятно.

Очень приятно, что у меня появилась еще одна подруга, еще один человек, которому можно рассказать историю из жизни.

И благодарить за это нужно двух других моих подружек.

Только вечером, когда я собираюсь уходить с работы и беру со стола пустой стаканчик, с него сползает коричневый держатель.

И я вижу, что на белом картоне под ним черным фломастером выведено:

Ты сводишь меня с ума.

Что ж, тут мы квиты.

28

Ками

3 июня, суббота

Твои родители, случайно, не пекари?

Нет, а что?

Тогда откуда у тебя такие булочки?

Блин, ты достал.

Давай покормлю тебя вечером.

В «Рыбалке»? Мне рано утром на работу.

Вскоре ты снова окажешься в моей постели. Но если сегодня есть вариант только покормить тебя в баре, я согласен.

4 июня, воскресенье

Ты, случайно, не воровка?

Доброе утро, Зак.

Тогда почему ты украла мое сердце?

Мерси, красавчик.

Удачи с мероприятием!

Спасибо. Буду скучать по тебе вечером!

Рад слышать,