Испанский рассвет - Бу Уокер Страница 46

– В память о нем я продолжаю его дело. Так он остается для меня живым. У всех свои способы справиться с болью потери.

– Да, не поспоришь. – Бакстер потряс головой, чтобы привести в порядок мысли. – Чем еще живете, помимо выращивания оливок? Как проводите свободное время?

Альма не стала сопротивляться его попытке сменить тему разговора.

– Я люблю путешествовать. До конца ноября меня обычно держат дела, а потом я уезжаю, чтобы развеяться и восстановить силы.

– Даже представить не могу, каково жить в Европе, где столько замечательных мест, до которых рукой подать. Я растерялся бы, решая, куда отправиться в первую очередь.

– Мы так же думаем про вас, американцев. Как вам повезло жить рядом с Нью-Йорком, Калифорнией, Колорадо. Мне очень хотелось бы побывать когда-нибудь в Америке.

– Вы обязательно должны приехать к нам в гости, в Южную Калифорнию. – Бакстер не сразу понял, что сказал.

– Теперь уж точно соберусь, – ответила Альма, повергнув его в шок. Кажется, она не заметила, как он осекся на последних словах. – Надеюсь, у нас будет возможность вместе поездить по Европе. Мне нравятся рождественские ярмарки в северных странах. Мии, думаю, тоже будет интересно посмотреть. Вена, Прага, Будапешт… Идет снег, и можно кататься на коньках. Везде украшенные елки. А какие там вкусности: десерты, глинтвейн, горячий яблочный сидр. И люди такие счастливые, носятся в теплых куртках и шерстяных шапках. Сказка, одним словом.

– Подождите, а Будапешт разве в Европе?

– Sí, он находится в Евросоюзе. Причем цены там на все значительно ниже. Можно за небольшие деньги остановиться в… э-э… апартаментах в историческом здании. Когда мы ездили туда с друзьями в последний раз, я жила в номере с видом на Дунай и с фортепиано в гостиной. Мы наняли пианиста и виолончелиста, которые играли для нас… почти бесплатно.

Бакстер подумал о тех местах, где он еще не бывал, и его охватило странное чувство, в котором он не сразу распознал свойственную молодости жажду новых впечатлений.

– Я столько всего в жизни пропустил…

Больно кольнуло воспоминание о несостоявшейся поездке в Париж.

Альма опустила голову.

– Вы еще молоды, ну, относительно молоды. Времени наверстать упущенное предостаточно.

– И правда, относительно молод. – Мечтали о путешествии в Европу они с Софией, а воплотить мечту в жизнь удалось ему и Мии. – У меня дурацкая привычка откладывать все на потом. Я откладываю на потом все, что не относится к первоочередным задачам.

– Это же очень по-американски, согласны?

– Не все живут так, – ответил Бакстер, не желая давать в обиду свою страну. – Было бы преувеличением сказать, что все американцы сбились с пути истинного. Просто жизнь у нас устроена несколько иначе – мы живем в мире акул. Взять, к примеру, бокал вина. Сколько он здесь стоит? Два евро? У нас эту цифру надо умножить на пять или шесть. Но все это, конечно же, слабое оправдание.

Мимо пролетела птица.

– Вы мне нравитесь, Бакстер. Сначала мне показалось, что вы непробиваемый, а сейчас я вижу, внутри вы мягкий человек.

Бакстер похлопал себя по животу.

– Да уж, где ни тронь, везде мягковат…

Альма покачала головой. Она видела его насквозь.

Боясь показаться легкомысленным, Бакстер пошел на откровенность:

– Знаете, я полагаю, мою некоторую закрытость можно объяснить воспитанием. Не хочу, чтобы меня жалели, но в детстве мне пришлось нелегко. Я привык выживать. Если честно, режим выживания выключался лишь в те моменты, когда я писал музыку.

Альма постучала пальцами по ноге и выпрямила спину.

– Да, Мия говорила, что ваши родители постоянно заняты, поэтому вы с ними не видитесь.

Бакстер последовал примеру Альмы и тоже выпрямил спину.

– Мия повторяет мои слова. Скажем так: последние три года мы почти не разговаривали. А на похоронах Софии они повели себя просто по-свински.

Детство Бакстера прошло в Гринвилле. Родители совсем не занимались воспитанием сына. В родном городе они умудрились наплевать в такое количество колодцев, что в итоге им пришлось переехать в Эйкен, расположенный в двух часах езды. Но какими бы сложными ни были его отношения с родителями, когда он со слезами на глазах сообщил им о гибели Софии, они бросили все дела и приехали на похороны в Чарльстон.

На что он надеялся? Ведь знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Когда родители вывалились из машины на парковке, пьяная в стельку мать еле на ногах стояла, и отец ей не уступал – Барри Шоу и трезвым был записным мудаком. Во время поминок Бакстер с отцом сидели на крыльце, который окружали кадки с посаженными Софией цветами. Папаша нес какую-то чушь, рассказывая, как тяжело им с матерью приходится в жизни, а потом вдруг произнес: «Я всегда считал, что она тебе не пара. Женщины с западного побережья уж слишком упрямые и очень высокого мнения о себе». Если бы в тот момент Мия не сидела в доме в нескольких метрах от Бакстера, он обрушился бы на отца с кулаками, и никакая сила не смогла бы его остановить.

Бакстер невольно поморщился от воспоминания.

– Именно поэтому Мии так важно общение с вами. Дома ее никто не ждет. Приемная мать Софии тоже самоустранилась. – Он вытер ладонью пот со лба.

– Сами не понимают, чего себя лишают, – произнесла Альма.

– Да.

Разве есть такой человек, который не хотел бы знать, что у него есть большая любящая семья? Они с Мией не были исключением.

– Вас тоже, наверное, огорошила новость, что у вас есть сестра, которую Эстер так долго скрывала?

Альма громко рассмеялась.

– Добро пожаловать в семью Арройо! Падение еще одной стены. Да, было обидно узнать, что все это время у меня была сестра, а мы даже не знали о существовании друг друга. И уже никогда не встретимся. Грустно. Но у мамы были на то свои причины – она ведь тоже очень страдала из-за своего решения. В любом случае я рада, что Мия теперь с нами. И вы, конечно.

Бакстер молча смотрел на деревья. Две птицы затеяли в воздухе игру в догонялки. Альма была очень добра, и Бакстеру ответить бы, что он тоже рад оказаться здесь с Мией, но он боялся. Он уловил слабое движение в душе, похожее на влечение, однако не признался бы в этом даже под пытками.

– Эстер долго жила с этим грузом на душе, – сказала Альма. – И не могла ни с кем поделиться. Я не злюсь на мать. Проблем у