Расколотая свобода - Шейн Роуз Страница 45

После выкидыша я была буквально погребена под весом этой темноты. До этого горя я и не знала, что такое настоящая боль. Но после моя жизнь замерла, она изменилась, и я превратилась в совершенно другого человека. Я не отвечала на звонки. Не выходила из комнаты, хотя моя соседка часто звала меня куда-то. Не отвечала на сообщения Данте, братьев и сестры.

Возможно, мне следовало рассказать семье о случившемся, но в то время Иззи находилась в колонии для несовершеннолетних. Может, мне стоило поделиться этим с Данте, но он проходил службу за границей. Разве могла я обременять его своим горем, тогда как с самого начала утаила правду о нашем ребенке?

У меня оставались силы лишь на то, чтобы продолжать дышать. И даже такое простое действие отнимало у меня все силы.

Глава 16

Данте

Получить информацию

Вот оно. Это выражение страдания на ее лице. То самое, которое я лицезрел каждый раз, когда мы виделись. После того, как я лишил ее девственности. Только на этот раз она начала рассказывать мне о причинах, и я собирался добиться ответа.

– Что потеряла, Делайла Харди? – процедил я.

Она вздохнула и прикусила губу, оглядываясь по сторонам.

– Не самое подходящее место для таких разговоров.

– Но мы сейчас здесь, так что ответь.

– Давай пойдем в более уединенное место, – она сцепила руки, словно знала: разговор получится не из простых.

Так и было. Потому что мне на ум приходил лишь единственный вариант потери, который мог бы вызвать такую депрессию, и я едва не сорвался.

– Леонардо, – рявкнул я через плечо помощнику, направившему нас к нашему столику, – освободи ресторан.

Он поспешил исполнить приказ, пробормотав:

– Конечно, мистер Арманелли.

Но я уже не обращал на него внимания. Я смотрел на девушку напротив, как при звуке моей фамилии расширились ее глаза, как она наблюдала за хозяином, который вместе с сотрудниками принялся резво выполнять мою команду.

Лайла не понимала, какой властью я обладаю, но уже догадывалась.

– Данте, – прошептала она, – ты не можешь… Люди уходят. Мы не можем испортить людям завтрак. Почему они слушают тебя?

– Потому что я Арманелли, Делайла. А люди слушают Арманелли.

– Какая нелепость, – она покачала головой и начала вставать со стула. – Ты не можешь просто так командовать людьми.

Я не собирался опять оставаться ни с чем. Она должна была понимать это, тем более я уже догадывался, какой ответ меня ждет. Но я ждал, пока Лайла подтвердит мое предположение, чтобы быть уверенным в его правдивости.

– Сядь на место, – прорычал я. Проходившая мимо пара подпрыгнула от этого тона.

Надо отдать Делайле должное, она не отшатнулась, но ее тело мгновенно поняло, кто здесь главный. Она тут же опустилась на свое место.

– Не кричи на меня, Данте, – отругала она меня, хотя знала, что не имеет на это права. – И этот фокус, который ты только что устроил со всеми этими людьми, – проявление неуважения.

Я усмехнулся над ее попыткой поставить меня на место и потер челюсть. За такой выпад любой другой уже попрощался бы с жизнью, а вот с ней я сдерживался. Но ярость все равно давала о себе знать, и я знал: если мы сейчас все не проясним, я точно взорвусь.

– Что ты, черт подери, потеряла, Делайла? Спрашиваю последний раз.

Она закрыла глаза и опустила голову, затем медленно втянула воздух. Один вдох, один выдох, и так семь раз.

Я считал, а сам дышал вместе с ней.

– Семь, и окажешься в раю, да? – сказала она мне, открывая глаза.

Они сверкали радугой цветов: лазурным и золотым, коричневым и зеленым. Потом она пробормотала:

– Наш ребенок тоже попал на небеса. Я потеряла ее или его через тринадцать недель после того, как мы переспали.

Молчание должно было стать моим союзником, обычно оно помогало мне совладать с бушевавшими внутри эмоциями. Но теперь, пока я сидел напротив Делайлы, а она молча смотрела на меня, оно стало врагом.

– Моего ребенка? – прошептал я.

Но это было невозможно.

Она принимала таблетки.

Я придерживался железного правила и предохранялся со всеми женщинами, с которыми спал, за исключением Делайлы. Я не хотел, чтобы частичка меня росла в другом человеке, если я сам это не планировал.

Всегда проявлял осторожность. Неизменно заботился о защите. Но однажды случилось исключение.

Лишь один раз.

– Ты ведь пила таблетки.

– Наверное, они были не настолько эффективны, – прошептала она, и одна слезинка упала на ресницы, скатившись по гладкой щеке.

– Ты носила моего ребенка и не сказала мне об этом? – это не должно было прозвучать как обвинение, но именно так и получилось.

Делайла отшатнулась, словно я ударил ее:

– Данте, я пыталась поступить правильно. Хватит того, что я обманом заставила тебя лишить меня девственности.

– Обманом? О да, я оказался в твоих сетях, вот только вряд ли мне стоит жаловаться, потому что моему члену очень понравился этот опыт.

– Господи, – она провела рукой по волосам. – Я знаю, что ты шокирован, и мне жаль, ладно?

– Нет, – она так легко не отделается. – Нет, Делайла, твоей потребности быть идеальной и делать все правильно здесь не место. Твоих извинений недостаточно.

– Хорошо, а чего тогда достаточно? – она вскинула руки, а потом поморщилась от собственного громкого тона. – Я должна была написать тебе за границу и сообщить, что я получила положительный тест на беременность? Что я была уверена, таблетки эффективны на девяносто девять процентов, но почему-то получилось иначе? Предполагалось, что я стану единственной хорошей девушкой, с которой ты спал, а я все испортила. И, кроме того, я оказалась неспособна выносить ребенка. Я даже не смогла понять, когда он умер внутри меня, и…

Она захлебнулась рыданиями и втянула воздух, когда из ее красивых глаз потекли слезы.

Делайла ссутулилась, словно боль была настолько сильной, что с ней было невозможно совладать в одиночку. И при виде ее рыданий мне стало так же больно, как и ей.

– Ягненок, ты ничего не испортила. Ты берешь на себя ответственность за то, что не можешь контролировать, – тут же заверил я ее.

Она закрыла лицо руками, плечи сотрясались от рыданий. Я мгновенно отреагировал на ее боль. Выбросил руку и ухватился за ножку ее стула. Затем потащил его вместе с Делайлой, подтягивая настолько, чтобы иметь возможность обнять ее.

– Что