Дьявола не существует - Софи Ларк Страница 43

Тори сказала:

— Это все ложь. У Мары было идеальное детство, все, чего она только могла пожелать. Ее избаловали. Даже испортили. Она сделает все, чтобы привлечь внимание, она всегда была такой. Я водила ее к множеству психиатров, но они так и не смогли ее вылечить. Я не называю это искусством. Скорее фантастика. Грязная, обманчивая фантазия, призванная оклеветать людей, которые о ней заботились. Мой адвокат говорит, что мне следует подать на нее в суд за клевету.

Это придает новый смысл коллекции якобы личных изображений.

В разговоре с Марой Элдрич она сказала мне: - Детство формирует всех нас — события, которые мы помним, и даже те, которые не помним.

Возможно, Мара сильно опирается на те события, которые мы «не помним».

Я отталкиваю от себя ноутбук, лицо горит.

- Эта чертова сучка! - я срываюсь на крике.

– Джемма или твоя мать? — спрашивает Коул.

- Обе!

- Никто не поверит твоей матери, — пренебрежительно говорит Коул. - Она никто. Это ты с микрофоном.

Я все еще киплю, комната кружится вокруг меня.

- Она не может позволить мне ничего иметь. Она не вынесет того, что это будет значить, если я добьюсь успеха без нее, вопреки ей.

- Ты уже добилась успеха, — спокойно говорит Коул. — И она ни черта не может с этим поделать.

14

Коул

Мать Мары дает интервью.

Если Джемма Чжан сможет ее найти, смогу и я.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я использовал свои навыки онлайн-выслеживания. Я провожу день в своем офисе в студии, выслеживая Тори Элдрич и Рэндалла Пратта.

Это то, что я собирался сделать уже некоторое время. Я хочу точно знать, где живут эти двое и чем они занимаются.

Рэндалла на удивление трудно найти.

Я предполагаю, что кто-то кроме меня заинтересован в том, чтобы сломать ему коленные чашечки, потому что его предполагаемым адресом было всего лишь арендованное офисное помещение, а на его имя не было зарегистрировано ни одной машины.

Мне все же удается найти номер телефона, который, я почти уверен, является рабочим.

Он отвечает, когда я звоню во второй раз.

- Алло?

Грубый, как мешок с камнями, катящийся в кузове грузовика – как и сказала Мара.

Голос, который я планирую использовать, чистый и дружелюбный, с легким оттенком Среднего Запада. Голос, призванный обезоружить Рэндалла, но при этом не подражать ему.

- Привет, мистер Пратт. Меня зовут Кайл Уорнер. Я пишу для «Кроникл» и пишу историю о художнице по имени Мара Элдрич. Я хотел бы спросить, могу ли я задать вам несколько вопросов?

Долгая пауза.

— Не интересно, — бурчит Рэндалл, шурша телефоном так, словно собирается повесить трубку.

- Не могли бы вы хотя бы подтвердить цитату, которую я получил от ее матери Тори Элдрич?

Еще одна пауза, еще дольше.

Я слышу его тяжелое дыхание на другом конце линии.

— Вы говорили с Тори?

— Это верно.

- Лично или по телефону?

— Я прилетел поговорить с ней.

- Куда прилетали?

Теперь моя очередь позволить нам помолчать. Сохраняя веселый тон, я говорю:

- Ну, мы можем обсудить это лично. Мне нужен другой источник для этой статьи.

-Заплатите пятьсот баксов, и это займет у вас совсем немного времени.

Дыхание. Дыхание. Тяжелое дыхание. Горячее и влажное в ухе.

— Хорошо, — хмыкает Рэндалл.

- Я в Ла-Кресенте. Вы можете встретиться со мной в пабе под названием «Черный пес».

Улыбка расплывается по моему лицу, и Рэндалл ее не видит.

- Идеально.

Мы с Марой вместе едем в Бербанк. Она собирается дать интервью для утреннего шоу DBS.

- Я не знаю, хочу ли я, чтобы меня показывали по телевизору, — говорит она мне, поднося руку ко рту, затем быстро кладя ее обратно на колени и в тоске сплетая пальцы.

Она сделала маникюр и не хочет его испортить.

- Ты будешь великолепна, — говорю я ей. - Я буду рядом с тобой и все время буду наблюдать.

— Как ты думаешь, что они меня спросят?

- Ничего сложного — это же утреннее шоу, черт возьми. Если бы они не разговаривали с тобой, они, вероятно, брали бы интервью у женщины, которая испекла самый большой в мире пончик.

- Они должны взять у нее интервью, — смеется Мара. - Какое достижение.

- Знаешь, нам нужно быть в студии в 4:15 утра, чтобы сделать прическу и макияж.

- Ты серьезно!?- она плачет. Мара не жаворонок.

— Вот почему они называют это утренним шоу — потому что оно происходит на чертовом рассвете.

- Я так нервничаю. Я не собираюсь засыпать.

- Хочешь Амбиен? Я взял с собой двоих.

Она размышляет, постукивая красиво отполированным ногтем по нижним зубам. - А что, если я не смогу вовремя проснуться?

- Все будет хорошо. Я поставлю будильник.

- Хорошо, — соглашается она, вздыхая с облегчением. - Иначе я не встану.

Мы селимся в отеле «Шато Мармон», где я забронировал для нас номер-люкс с видом на бульвар Сансет. Я думал, Маре понравится его архитектура и история Старого Голливуда.

- Здесь жил Говард Хьюз, — говорю я ей. - Дези Арназ приходил к нам каждый раз, когда дрался с Люсиль Болл. Бетт Дэвис чуть не сожгла его — дважды. А Шэрон Тейт уехала из отеля за шесть месяцев до того, как ее убили. Джон Белуши и Хельмут Ньютон оба умерли здесь.

Я заранее все это просмотрел, зная, что это ее заинтересует. Маре нравится все историческое, трагическое или гламурное.

— Этот отель тоже снимается во многих фильмах, — продолжаю я. « Ла-Ла Ленд… Звезда родилась…»

- Действительно? - Мара задыхается. « Ла-Ла-Лэнд» — один из моих любимых.

— Я знаю, — смеюсь я. - Ты постоянно слушаешь эту песню из этого фильма.

- Правильно, — говорит Мара, довольная тем, что я вспомнил.

Наш номер не такой роскошный, как в некоторых местах, где я останавливался, но Мара никогда не придирчива. Она бегает по комнате, любуясь старомодной мебелью и полосатыми обоями.

Она взволнована интервью, в равной степени кружится голова и напугана.

- Я всегда