Ничуть не влюблены - Шарлотта У. Фарнсуорт Страница 26

Эйдан ухмыляется, когда я захожу на кухню.

– Ну и выступил ты вчера, Харт.

– Я хоть когда-нибудь подводил команду?

– Чувак. Я не про вчерашний матч говорю. Знай я, что ты притащишь девчонку домой, остался бы у Робби.

Я фыркаю:

– К слову говоря, можешь сказать Саре, когда она спустится, что мне пришлось уйти?

– Сексом занимался ты, а говорить ей, что ты не перезвонишь, придется мне? Пас.

– Она и так знает, что к чему. Спасибо, Филлипс.

Я направляюсь к двери.

– Ты мне должен, Харт, – кричит он мне вслед.

Снаружи солнечно, в воздухе ни следа влаги. Я глубоко вдыхаю, позволяя свежести заполнить легкие. Вместо того чтобы сесть в машину, я сую руки в карманы и пешком по тротуару отправляюсь к кампусу.

Прогулка до футбольного стадиона занимает у меня десять минут. Через девять я замечаю рыжие волосы Харлоу. Она валяется на зеленой траве поля. Один из плюсов бесконечного дождя Сомервилля. Пока почти везде, где ведутся матчи, все смотрят на пожухлую траву с недостатком хлорофилла, в Вашингтоне все еще море зелени.

Вынужденная улыбка появляется у меня на губах, когда я вижу, как Харлоу щиплет длинные стебельки травы и подкидывает их в воздух. Они, вращаясь, падают обратно, как маленькие вертолетики.

– Привет, – здороваюсь я, подходя к ней.

Она садится с неуверенной улыбкой.

– Привет.

– Как прошел День благодарения?

Харлоу встает и осматривает меня. Если учесть, как в последний раз закончилась наша встреча здесь, видимо, она точно не знает, как ответить. Я делаю жест рукой, изображая перемотку.

– Нормально было, – отвечает она, прикусывая нижнюю губу. – У тебя?

– Неплохо.

Я вижу, что она хочет спросить, был ли я в Клермонте. Но не спрашивает. Вместо этого Харлоу кидает мне кусочек соснового дерева.

– Лови.

Я смотрю вниз. Это один из тех дешевых освежителей воздуха для автомобиля, какие висят на заправках возле касс. С запахом сосны.

– Ого, если ты решила начать оплачивать тренировки со мной, я могу придумать подарки получше.

Она закатывает глаза.

– Это потому, что ты сказал…

Я смеюсь:

– Я понял, Хейз. Умора.

– Ну у тебя типа восемьсот непрочитанных сообщений, – похоже, ты про них часто забываешь.

– Повеселилась, копаясь в моем телефоне?

На ее щеках появляется легкий румянец.

– Нет. Вообще довольно скучно.

– Ага.

Если она так думает, она не прочла ни единого сообщения.

Она следует за мной с поля на трек. Я показываю пару простых растяжек, а потом мы вместе начинаем пробежку.

– Я видела, вы выиграли вчера вечером.

Я оглядываюсь на нее, но она смотрит прямо перед собой.

– Да, – подтверждаю я.

– Ты хорошо играл?

Я смеюсь. Риторический вопрос как он есть.

– Да.

Краем глаза вижу, как она кивает. Я никогда ей об этом не скажу, но я начал ждать наших пробежек с ней больше, чем других тренировок вне льда. Рядом с ней я не испытываю дискомфорта. Я понял, что Харлоу не из тех, кто вынуждает на разговор. А еще, что мне нравится слушать то, что она говорит.

Пару кругов спустя я задаю вопрос, который крутился в моей голове с нашего последнего разговора.

– Что такое водные ресурсы?

Она оглядывается на меня и морщит нос.

– Серьезно?

Я киваю.

– Морские заповедники, защита редких видов, угроза вымирания, динамика популяций. Типа того. Большая часть жизни на Земле находится в воде. Есть зоопланктон и фитопланктон, которого ты даже не сможешь увидеть, а есть китообразные больше тридцати метров в длину.

Глаза Харлоу сияют, щеки раскраснелись.

– Тебе нравится океан, – догадываюсь я.

– Да, – она смеется. – Там мне проще всего.

Я улыбаюсь уголком рта.

– Настоящая островитянка.

Харлоу поднимает брови.

Я пожимаю плечами.

– Клермонтские слухи.

Почти все, что я знаю про нее, – из вторых рук. От мамы, чьи подруги держат ее в курсе жизни Хью. От парней, с которыми я рос, которые приняли мою сторону, а не Лэндона и которым было что сказать о его лучшей подруге.

В первый раз меня это волнует. То, что я ничего не знаю про Харлоу Хейз от нее самой.

– Ты часто туда ездишь? В Ирландию? – спрашиваю я.

– Много лет там не была. Раньше ездили каждое лето.

– И как оно там? Я никогда не бывал за границей.

Кажется, Харлоу удивило мое признание.

– Никогда?

Я качаю головой.

– Там красиво. Зеленая трава, насколько хватает глаз. Большие утесы нависают над водой. Деревеньки с аптекарями и лавочками с пирогами. Все такие веселые и счастливые. – Она улыбается. – Я притворялась, что говорю с ирландским акцентом, после каждой поездки. Родители с ума сходили.

– Как вышло, что ты туда не возвращалась?

– В последний раз я была там с ними. – Она смотрит в сторону, на трибуны. – Теперь такое чувство, что мне не стоит туда ездить. Что новые воспоминания могут испортить старые.

– Но в Канаду ты ездила?

– Да. Пару раз. – Харлоу делает паузу, и я понимаю почему, когда она продолжает: – Гаррисоны всегда приезжали к нам на неделю летом. Последние несколько лет снимали дом. Традиция сохранилась. Они пропустили всего один год с тех пор, как родился Лэндон, и это было очень давно.

Я ничего не говорю. Наверное, она думает, что я разозлился, потому что она снова их упомянула.

– Они не приехали в том году, потому что Эллисон узнала, что он снова трахался с моей матерью.

Я не смотрю на нее. Взгляд строго вперед.

Следует долгая пауза. Наконец:

– Я… Я не знала.

– Да, я так и понял.

Когда я перевожу взгляд на Харлоу, она бледна и серьезна. Я не уверен, что должен был рассказывать ей об этой части прошлого. В кои-то веки я не хочу, чтобы она видела Хью так, как его вижу я. На самом деле. Я рад, что он у нее есть. Рад, что он заменил ей отца, которого у нее больше нет.

Я ляпнул эту уродливую правду, потому что я эгоист. Потому что хочу, чтобы она поняла мою точку зрения. Я никогда не считал, что должна оправдывать свое поведение с Хью перед кем бы то ни было. Но я хочу, чтобы Харлоу поняла, почему я не могу его простить.

– Сколько тебе было? – спрашивает она.

– Семь.

– Как ты узнал?

– Подслушал разговор мамы с подругой.

– И Хью сказал Эллисон?

Я пожимаю плечами:

– Без понятия. Он сказал маме, что у него проблемы с Эллисон. Что он жалеет, что не остался с ней. Не выбрал нас. Потом снова передумал. Один раз лжец и изменник – всегда лжец и изменник, так? Мама так от этого и не оправилась. Ни