Королевы и монстры. Яд - Джей Ти Джессинжер Страница 26

Открыв дверь, я вижу на пороге его. Он, как всегда, придерживается своего фирменного стиля «гангстер встречает аристократа», сочетая джинсу, кожу и роскошную шерсть. Его пальто, наверное, стоит дороже моей машины.

Его непослушные вихры укрощены, взгляд строг. В одной из своих огромных лап он держит букет нежных белых цветов, перевязанных сатиновой ленточкой.

Это неожиданно милая деталь. Галантный жест. Я с трудом представляю Кейджа в салоне флориста, тщательно отбирающего каждый цветок, но это явно не один из готовых букетов, продающихся в супермаркетах. Напоминает его гардероб: простой, но дорогой.

Этот человек внимательно подходит к выбору вещей.

– Привет, – смущенно говорю я. – Отлично выглядишь.

– Не так отлично, как ты.

Он протягивает мне букет. Я забираю его и приглашаю Кейджа войти.

– Я только поставлю цветы в воду, возьму пальто, и можем идти.

Он закрывает дверь, пока я бегу на кухню за вазой. Лезу за ней в шкафчик над холодильником, наливаю воду, снимаю пластиковую упаковку и ленту, подрезаю стебли.

Я пытаюсь не слишком суетиться, расправляя букет в вазе, а Кейдж стоит в сторонке и буквально пьет меня глазами, будто он – кактус в истерзанной засухой пустыне, а я – первый весенний дождь.

Его пристальный взгляд выводит меня из равновесия. Я чувствую, что готова в любой момент сорваться.

– Ты повесил трубку, прежде чем я успела сказать, что к нам присоединится Слоан со своим парнем. На самом деле я не вполне уверена, что он технически ее парень. Просто я так его называю, потому что приличного термина для «блюда дня» не существует. Она меняет мужчин как перчатки. Не то чтобы я ее осуждала – я не осуждаю. Я просто говорю, что он там будет, этот парень. А, и еще несколько его друзей. Надеюсь, это ничего? Я знаю, что это должно быть наше свидание, но, получается, это двойное свидание. Ну, то есть это все равно наше свидание, просто будут еще другие люди…

Кейдж протягивает руку и слегка сжимает мне запястье.

– Полегче, – тихо шепчет он. – Дыши глубже.

Я закрываю глаза и следую его совету.

– Извини. Обычно я не такая нервная.

– Понимаю. Я тоже.

Когда я открываю глаза и смотрю на него, в его взгляде пылает такое обжигающее желание, что я на секунду прекращаю дышать.

Он берет кухонные ножницы у меня из рук, кладет на столешницу и привлекает меня к себе, очень аккуратно придерживая за талию. Это мольба, а не требование. Просьба, а не приказ.

Кейдж кладет мои руки себе на плечи, обнимает меня и прижимает наши тела друг к другу, не спуская с меня глаз.

Понизив голос, он начинает говорить:

– Я не мог перестать думать о тебе с первой нашей встречи. Никогда не относился к тем, кто теряет голову, но потерял ее из-за тебя. Настолько, что это начало мешать, стало влиять на мою работу. Я не могу не думать о тебе, хотя пытался – изо всех сил. Бесполезно. Я не собираюсь играть с тобой в игры или держать тебя в неведении. Я прямо говорю, что чувствую и чего хочу. И буду продолжать говорить об этом, пока ты не почувствуешь достаточную уверенность, чтобы сделать первый шаг, или не устанешь настолько, что прогонишь меня. Не стоит переживать рядом со мной. Я – самый предсказуемый человек из всех, кого ты встречала. Мои желания не изменятся, если ты скажешь что-то не то. Если наберешь вес, побреешься налысо или решишь стать вегетарианкой. Ничего не изменится, даже если ты скажешь, что больше никогда не хочешь меня видеть и наши пути разойдутся. Я отнесусь к твоей просьбе с уважением, но не перестану желать тебя. Однако ты должна знать… – Он с сомнением замолкает. – Ты должна знать, что я – не хороший человек.

Я в крепком плену его объятий. Сердце бухает, как молоток по наковальне. Подо мной словно провалился пол, или я падаю в безвоздушном пространстве, и все из-за его слов, из-за его запаха, из-за жара его крепкого тела, прижатого ко мне.

Если – или когда? – он меня поцелует, мне конец.

– Плохой человек не будет предупреждать объект своего интереса, что он плохой.

Кейдж только раздражается от этих слов и мотает головой.

– Я не рисуюсь. Это правда.

– Не верю.

– А стоит.

– А что, если я скажу, что мне все равно?

– Тогда я скажу, что это глупо.

Мы стоим нос к носу, глядим друг на друга и прерывисто дышим. Ему стоит лишь слегка наклонить голову, чтобы его губы коснулись моих.

Внезапно я чувствую, как сильно хочу этого, и у меня перехватывает дух.

– Ты обещал, что никогда не сделаешь мне больно. Это правда?

Кейдж отвечает мгновенно:

– Да.

– То есть ты ведешь себя плохо… по отношению к другим людям?

Он на несколько секунд задумывается: в нем происходит какая-то борьба, и его брови сдвигаются. В этот момент он так красив, что мне почти больно.

– Это связано с моей работой. Моим образом жизни. Моей жизнью.

– Хочешь сказать, ты преступник?

И снова он отвечает моментально:

– Да.

Если мое сердце разгонится еще сильнее, я упаду замертво.

– Насколько серьезный преступник?

– Самый серьезный. Самый жестокий. Ужаснейший.

– Но это же абсурд. Что за преступник будет ходить и рассказывать, какой он плохой парень?

Его голос становится жестким.

– Тот, который хочет объяснить желанной женщине, во что она ввязывается.

Я смущенно и нервно смеюсь, не совсем понимая, что происходит.

– То есть теперь ты хочешь меня запугать?

– Просто доношу мысль.

– Могу я спросить зачем?

Кейдж отвечает почти грубо:

– Потому что, как только ты окажешься в моей постели, ты – моя. Точка. Если я завладею тобой, то уже не отпущу. Даже если попросишь.

Мы молча смотрим друг на друга. Через секунду я говорю:

– Вау. А у нас еще даже не было первого свидания.

Он рычит:

– Такой уж я. Единственное, в чем меня нельзя обвинить, так это в лживости. Я никогда не солгу тебе, даже если правда тебе очень не понравится.

Кейдж на взводе, я вижу это. Он раздражен и взбудоражен, он буквально на грани.

Это меня не пугает. Наоборот, чертовски интригует. Как и все то, что он сказал. Столько денег ушло на терапию… и все коту под хвост.

Я начинаю:

– Хорошо. Допустим, я приняла к сведению то, что ты сказал. Допустим, я согласна двигаться дальше с пониманием, что ты у Санты в списке плохишей.

Он вздыхает, прикрыв глаза.

– Ни хрена ты не понимаешь.

– Перестань