Бессердечный - Элси Сильвер Страница 24

Ред. Это не первый раз, когда меня так называют. Обычно это завсегдатаи бара. Обычный псевдоним.

Но с Кейдом все по-другому. Мне это нравится. Такое ощущение, что у него для меня особое имя.

Я такая тупая.

– Ты молодец, – отвечаю я, поджимая губы и любуясь террасой. Я не вру, она замечательная. Вот только говоря о ней, чувствую я себя неуклюжей идиоткой. Наверное, это даже хуже, чем говорить о погоде.

– Хочешь выпить? – голос у него не резкий, но напряженный.

Да, черт возьми. Выпить было бы отлично в такой ситуации.

– Конечно.

Он ерзает и смотрит на свои колени, а затем протягивает в мою сторону длинную мускулистую руку, сильные пальцы которой сжимают хрустальный бокал. В тусклом свете мне кажется, что его предплечья дрожат. Вены напоминают заманчивую тропу. Не могу удержаться, чтобы не скользнуть взглядом по его бицепсам.

По груди и россыпи черных волос.

По маленькой впадине между ключицами.

Этот мужчина – ходячая и говорящая влажная мечта, и я даже не уверена, что он это осознает.

Я беру у него бокал, пытаясь не обращать внимание на электрический разряд, который пронзает мою руку, когда наши пальцы соприкасаются. Я отвожу глаза, сосредотачиваясь на бокале, чтобы его не уронить.

– Спасибо.

Когда я поднимаю глаза, то осознаю, что он все еще смотрит на меня. И я не понимаю, что я такого сделала, чтобы разозлить его.

– Угощайся.

– Что это? – Я делаю глоток, благодарная тому, что могу на минутку спрятаться за краем стакана и попытаться обрести самообладание.

– Бурбон.

Сладкое жжение согревает мне горло, и я погружаюсь в это ощущение, пытаясь успокоить нервы, что бунтуют под его взглядом.

Чаще всего из-за его хмурого взгляда мне хочется показать ему средний палец, но у меня такое ощущение, будто сегодня вечером мы перешли черту, и теперь этот взгляд вгоняет меня в краску.

Слизывая капли с губ, я скольжу через толщу воды, чтобы вернуть ему стакан. Он незаметно следит за движениями моего языка. Похоже, мой жест оказался более чувственным, чем я ожидала. Вес воды давит на меня.

Я никогда не реагировала на то, что мужчина просто на меня смотрит. Годами в баре противоположный пол бросал на меня жадные взгляды, и ни от одного из них я не мялась, словно нервная девственница.

Мне следовало бы возненавидеть его. Но я заинтригована.

– Хочешь сыграть в игру? – спрашиваю я, возвращаясь на место. Ступней я случайно касаюсь его икры.

Он быстро отдергивает ногу.

– Староват я для игр, Уилла.

Я вскидываю бровь и прячу руки под воду, чтобы прикрыть мурашки – реакцию на его слова.

– Для правды или действия в самый раз.

Он смотрит на меня, пальцы постукивают по бокалу.

Отсутствие Люка дома придает мне смелости. Есть только мы и бесконечный участок земли позади.

– Правда или действие, Кейд?

Он делает глоток, в ночи его глаза кажутся почти угольно-черными.

– Правда.

– Где мои трусики?

Уголки его губ ползут вверх, на лице появляется лукавое выражение.

– В мусорке.

Смеясь, я запрокидываю голову и смотрю на звезды.

– Хорошо. Твоя очередь спрашивать.

В его груди раздается глухой рокот, и мой взгляд останавливается на рельефе его грудных мышц.

– Правда или действие?

– Правда. – Я ни в коем случае не выбираю действие. Он заставит меня молчать неделю или что-то в этом роде.

– Откуда в твоей сумочке взялось нижнее белье?

Я подаюсь вперед, чтобы выхватить бокал бурбона у него из рук, и в этот момент задеваю коленом его колено, но на этот раз он не двигается. Я немного отпиваю и заглядываю ему в глаза.

– Честно говоря, я не люблю носить нижнее белье. Трусы неудобны, они съезжают, а ненавистные линии швов видны под одеждой. Они просто доставляют неудобство, поэтому я ношу с собой запасную пару. – Я указываю на него. – Чистые. На экстренный случай.

– Экстренный случай с трусиками?

Пожимая плечами, я возвращаю стакан ему и сжимаю его пальцы вокруг, чтобы убедиться, что он его не уронит.

– Никогда не знаешь, – отвечаю я, приближаясь к его скамье, а не к той, что напротив.

Так проще пить.

Так я говорю себе.

– Почему линии так для тебя важны? Если люди знают, что ты носишь нижнее белье, разве это… – Его лицо очаровательно морщится. – Это плохо? Все носят нижнее белье.

Я смеюсь:

– Ну, это правда. Думаю, это не имеет значения.

Я поднимаю воображаемый бокал в его сторону, изображая фальшивое приветствие.

– Спасибо, патриархат.

– Ты знаешь, что я прав.

– Может быть, ты и прав, но я все еще их ненавижу.

Его губы двигаются так, словно он что-то жует.

– Каждое утро, когда ты пишешь мне, что надела их, ты лжешь?

– Пришла твоя очередь, Итон. Не жадничай с вопросами. Я думала, ты не любишь играть в игры.

– К черту, – бормочет он, делая еще один большой глоток.

– Правда или действие?

– Правда.

– Что за история с мамой Люка?

Его пустой взгляд нервирует, но я не отступаю. Наверное, я любопытна, но я же провожу весь день с этим ребенком. Я должна пойти с ним на вечеринку по случаю дня рождения. Кажется, мне следует кое-что знать. По крайней мере, в общих чертах.

– Я слишком далеко зашла?

– Нет. Все в порядке. Мы познакомились с ней еще в старшей школе. Она всегда была рядом. И я знал, что нравлюсь ей. Черт, да все знали. Она не скрывала этого. Когда мне было восемь лет, мама умерла во время родов младшей сестры, и Харви боролся с потерей любви всей своей жизни с младенцем на руках и тремя мальчиками, которых нужно было растить в одиночку. Так я взял на себя ответственность. Я быстро вырос и сделал больше, чем следовало бы делать большинству восьмилетних детей. Я смотрю на Люка… – Его взгляд устремлен вдаль, в кромешную тьму за моей спиной. – Интересно, как, черт возьми, я сделал то, что сделал? Как все просто позволили мне. Я ходил в школу, работал на ранчо, убирался, готовил, что мог, и помогал везде, где только мог. Потому что это казалось именно тем, что нужно было сделать.

В груди возникла непривычная тяжесть. Наша веселая игра приняла более серьезный оборот. Я пытаюсь представить себе маленького Кейда. Мальчика, который не может оплакивать смерть матери, потому что он просто бросился делать то, что нужно было сделать, а не то, что хотел.

– Так я жил годами. От этой роли сложно избавиться. И я не знаю, что бы я сделал, если бы мог. И вот однажды ночью пришла Талия. Я был пьян и