Мой дерзкий сосед - Эми Эйворд Страница 23

– Спасибо за… эм… тренировочное свидание, – сказала я немного громче, чем стоило, потому что музыка резко оборвалась, когда я отсоединила шнур и вылезла из машины.

– Ага, – ответил Крис, и я физически ощущала его взгляд на мне, словно невидимые кусочки и без того липкого двустороннего скотча, посаженные на клей.

Я крутанула в руках ключи и выронила их на подъездную дорожку, а затем чуть не врезалась в Криса, который, будто Флэш[12], моментально оказался рядом, пока я наклонялась, чтобы поднять их.

– Позволь мне, как истинному джентльмену, проводить тебя до двери. – Он захлопнул дверь машины, положил руку мне на спину, что меня порадовало, потому что ноги у меня дрожали. Наверняка это все из-за беготни по лестницам на стадионе, а не из-за того, что его рука лежала на пояснице так низко, что у меня разбегались мурашки от этого места вниз по ногам и вверх к животу.

У входной двери я, по всей видимости, забыла, каким из трех ключей в моей связке нужно открывать замок, потому что с первого раза я не угадала. Как и со второго. И вовсе не потому, что я чувствовала, как близко он стоит, как заполняет все пространство возле двери своими мышцами, которые так явно проступают через его футболку, как он пахнет бейсболом, свежестью и мужчиной. Самым мужественным из всех мужчин. Таким мужчиной, который мог бы…

О боже. Да что со мной не так? Это же Крис, мой сосед, мой друг, мой фальшивый парень. Который меня понарошку поцеловал. Понарошку. Мы же притворялись… Я все еще ощущала его вкус на своих губах. Так о чем это я?

Я оторвала взгляд от связки ключей, которая как будто была не моей, и мне пришлось отклонить голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. Он стоял, оперевшись рукой на дверной косяк, так непринужденно и сексуально, будто ждал, когда я открою дверь, чтобы он смог прижать меня к ней и…

Гм.

Его взгляд встретился с моим, и весь мир замер. Он собирался поцеловать меня? Опять? У меня в голове закрутились мысли, унося меня в водоворот сомнений и желаний. Не раздуваю ли я из мухи слона? Чувствует ли он, как и я, электричество, которое щелкает, трещит и искрит между нами? Или он просто продолжает тренироваться?

Его взгляд соскользнул к моим губам, которые я случайно приоткрыла и, возможно, облизала. Его глаза заблестели и потемнели, а он наклонился ко мне.

– Трикси, я…

У меня даже в штанах все завибрировало от нетерпения услышать продолжение его фразы и от осознания того, что он в самом деле собирался поцеловать меня снова. Вж-ж вж-ж, вж-ж вж-ж. Вот дерьмо. Это вибрировала не я, и не мои штаны. А мой телефон. Я засунула руку в карман, чтобы сбросить звонок, и потерпела фиаско.

– Беатрис? Привет? У тебя камера сломалась? Почему так темно? Беатрис? – Из моих штанов приглушенно доносился голос мамы, и мне пришлось выудить телефон из кармана.

– Спасена международным звонком, – сказал Крис, улыбаясь и отшагивая назад.

– Спасена, – повторила я эхом, поднося экран телефона ближе к лицу, чтобы не заставлять маму ждать. Эм, а от чего, собственно, спасена?

– Привет, дорогая. Как там поживает моя любимая дочь? – Веселый голос мамы звучал до неприличия громко, прорываясь ко мне через полмира.

– Привет, мам. Крис, поздоровайся.

– Здравствуйте, миссис Мур. – Крис помахал рукой, когда я повернула к нему экран телефона, и в его голосе прозвучали радостные нотки.

– Кристофер, как приятно видеть тебя, – сказала мама, явно с большим удовольствием.

– Мы возле нашего дома, – сказала я, избегая взгляда Криса и того, что я могу прочитать в нем.

– Что ж, не буду задерживать вас. Я могу перезвонить завтра. Оказалось, что ретрит здесь, в Непале, довольно современный и у нас есть вай-фай.

– Да нет, все в порядке, – выпалила я. – Крис просто подвез меня. Мы ходили на игру «Маунтенирс».

Я заметила, что Крис приподнял одну бровь, но отреагировал спокойно.

– Да, мне нужно бежать, миссис Мур. Приятно было увидеть вас.

Как только я услышала, что его машина отъезжает, я выдохнула воздух, который все это время задерживала. Задерживала, чтобы не пригласить его зайти в дом, или не ляпнуть, как сильно я сбита с толку, или не прокукарекать, ради всего святого. Когда мне наконец удалось вставить ключ в замок, я зашла в дом и, захлопнув за собой дверь, прижалась к ней, будто она могла мне помочь выдержать навалившийся на меня груз смятения.

– Так значит… – начала мама, и ее голос разительно отличался от того, которым она говорила тридцать секунд назад. – Крис Кингман у тебя на крыльце. Твое сердце уже давно отдано этому пареньку, дорогая.

– Мам, не перегибай.

– А кто перегибает? Я констатирую факты и завожу разговор о том, что ты явно хочешь обсудить. В нашей семье мы обсуждаем чувства, даже если находимся за семь тысяч миль друг от друга.

Я застонала.

– Я в курсе, просто я не знаю, что я чувствую.

Я скинула свои конверсы и неслышно прошла по дому к задней двери. Мне нужно было проверить курочек, и, возможно, пообниматься с ними, если они в настроении. Люк обычно радовался вечерним обнимашкам до отхода ко сну. Особенно если обнимашки сопровождались вкусняшками. По пути я взяла из холодильника контейнер с нарезанной клубникой. Мне и самой пригодилось бы что-нибудь сладкое.

Мама усмехнулась.

– Это заметно. Так и что у вас с Крисом происходит? Мне показалось, я вас прервала.

Я замешкалась, но все равно все вывалила.

– Мы поцеловались. На матче. Он договорился, чтобы камеру поцелуев навели на нас, и подразумевалось, что это ненастоящий поцелуй, но он вышел таким спонтанным и волнительным, что даже не знаю.

Черт. Я тут же поняла, что будет дальше. Мама прицепится к фразе про фальшивый поцелуй и захочет копнуть так глубоко, будто проводит археологические исследования в моем сердце.

– Не стоит недооценивать поцелуй, дорогая. Порой это просто поцелуй, но иногда это начало чего-то нового. А ощущался он тоже фальшивым?

Подождите-ка. Кто эта женщина, с которой я говорю, и что она сделала с моей мамой, которая всегда твердила мне быть открытой и верной себе в своих чувствах и поступках? В ее словарном запасе не было места слову «фальшивый».

– Ты не будешь допрашивать меня про притворство? – Я открыла ворота курятника, и девочки, кудахча, выбежали во двор. Люк взгромоздился на крышу курятника и просто смотрел на меня.

– Ты же и так мне все расскажешь.

Черт. Она права. Вопрос был простым, а вот ответ на него – нисколько.

– Нет, поцелуй не казался фальшивым. И это сбивает с толку. Волнительно? Странно? С одной стороны, неловко, а с другой – совсем нет. Видишь? Сбивает с толку.

Мама понимающе помычала.

– Что? Сбивающий с толку поцелуй. Классический показатель того, что у человека есть чувства по отношению к тому, кого он целует, но он не готов их признать.

Я? Чувства к Крису? Я никогда даже не помышляла о чувствах к нему. Он был моим другом, и мне нравилось, что он занимает безопасный уголок в моем сердце. Все остальное могло разрушить наши отношения. Разрушить вообще все.

– Просто у меня странные чувства. Он должен был сыграть роль моего парня на встрече выпускников, но он ведет себя так, будто не притворяется. Ни капельки.

– А-а, я могла бы и догадаться, что тут не обошлось без Королев пчел. – Сто миллионов раз я слышала жалобы моей мамы на то, что я предпочла ее альма-матер обычной школе, куда ходили все остальные дети нашего района. Особенно когда меня стали доставать злючки. Но моя мама была не из тех, кто растит трусих, которые, поджав хвост, убегают от противостояния с теми, кто осуждает людей за их полноту. – Ты уже прошла через эту войну, Беатрис. Почему бы тебе просто не пропустить встречу выпускников и вместо этого погрузиться в отношения с Крисом, которые уже пустили ростки.

– Лулу заставила меня участвовать в комитете, а теперь они рассчитывают на меня. Я отвечаю за благотворительный вечер. – Было кое-что, о чем я умолчала: я волновалась, что поцелуй все же был фальшивым, тренировочным или каким угодно, но не настоящим.

Не то чтобы со мной такое впервые.

Но нет. Нет, нет и нет. Я же не хотела, чтобы он был настоящим.