Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз Страница 23

Мне было уже девятнадцать лет, почему этот мужчина вел себя так, будто я в чем-то провинилась? Он указал подбородком на Г-образный кожаный диван перед собой.

– Сначала посмотри на свой рост, – проворчала я, закатывая глаза.

– Ты что-то сказала?

Я молча сделала так, как он сказал. Придется сдерживаться и называть дядюшкой медведя в течение недели.

– Вы очень странный человек, – пробормотала я, усаживаясь на кожаный диван. Каран поднял брови и посмотрел мне в глаза. Часы на стене издавали громкое тиканье. Хотелось, чтобы время текло быстрее. Этот прямой взгляд, чернота глаз. Как будто у этого человека черными были не только глаза, но и вся личность.

– Что во мне странного?

Все.

– Что ты во мне такого увидела?

– Например, предложения, которые вы произносите, и ваша внешность… Кажется, они принадлежат двум разным людям.

Выражение его лица не изменилось, но, почувствовав напряжение, стало казаться, что я блуждала по кабинету, полному ножей.

– Так ты одна из тех идиотов, что судят людей по их внешности? – Вопрос прозвучал скорее как утверждение.

Я посмотрела на его губы, которые, хотя и были вытянуты в прямую линию, оставались пугающе мясистыми и полными.

– Идиотов? – Лицо исказилось против моей воли, когда я нахмурилась. – Вы слишком грубы.

Он сложил руки на груди и сказал, глядя мне в глаза:

– Если бы здесь прямо сейчас была чашка кофе, а я бы не являлся твоим временным начальником, ты бы вылила его мне на голову, верно?

– Абсолютно верно, – согласилась я. На мгновение подумала, что Каран собирался улыбнуться, но его губы задрожали лишь на мгновение, а затем вернулись в исходное положение.

– В любом случае мне не обязательно тебе нравиться. – Когда его голос стал серьезным, я почувствовала, что расстояние между нами увеличилось. – Напротив, к начальникам нужно относиться с добротой. Я понимаю тебя. На твоем месте я бы тоже разозлился.

Какое-то время я не могла подобрать ответ. Некоторые люди были как чистая вода, их можно было замутить, бросив камень, но этот человек не казался ни прозрачным, ни размытым, он больше походил на глубокий океан, где не знаешь, что ждет на дне. На дне этого океана могли быть как хищники, которые только и ждали тебя, чтобы схватить, так и сокровища.

– Как скажете. – Я отвернулась. – Так, что я должна делать? Поскольку я никогда раньше не работала в подобном месте, точно не знаю своей задачи.

Я перевела на него взгляд, когда услышала, как мужчина открыл ящик стола. Движения этого человека были так грациозны. Достав стопку бумаг, положил их на стол и обратил на меня свои черные глаза.

– Отнесешь это в офис госпожи Бахар. Она временно отсутствует. Ее кабинет находится дальше по коридору. Оставив эти документы там, сядешь за свободный стол рядом с Тугче и будешь отвечать на телефонные звонки. Не забывай записывать имена всех, кто позвонит.

Я заколебалась.

– Тугче?

– Я говорю о секретарше-брюнетке за дверью. – Каран убрал ручку в карман рубашки и откинул голову на кожаное сиденье. – Ну же. Приступай.

Потребовалось немного времени на выполнение поручения, но от волнения я была вся как на иголках. Смертельно боялась что-нибудь опрокинуть или повести себя неуместно. Вернувшись, села за свободный стол рядом с секретаршей, о которой говорил Каран, и посмотрела на нее, почувствовав блуждающий взгляд девушки на себе. Когда наши взгляды с сотрудницей, которую, как я уже знала, звали Тугче, встретились, она широко улыбнулась.

– Привет, – сказала она очень теплым заботливым голосом. – Ты новый стажер, верно?

Взгляд зацепился за карандаш, который Тугче нанесла на свои тонкие губы, затем я снова посмотрела на ее глаза.

– Да.

– Ах. – Она улыбнулась шире. – Уверена, это будет для тебя удивительным опытом, который поможет найти работу в будущем. Надеюсь, все пройдет хорошо.

– Надеюсь на это, – пробормотала я, нажимая кнопку запуска на своем компьютере.

– Тебя зовут Мерве, не так ли?

– Да. – Я говорила, не глядя на нее. – А тебя Тугче?

– Да.

Снова почувствовала ее взгляд на своем лице.

– Ты выглядишь нервной. Это из-за Каран-бея?

Резко повернула голову и пристально посмотрела на Тугче.

– Нет, какое это может иметь к нему отношение?

Девушка поморщилась и глубоко вздохнула, прикрыв глаза.

– Ну, знаешь. Он немного… грубый?

– Тебе следует заняться своими делами, а не сидеть и сплетничать о своем боссе, – резко сказала я.

Кожа девушки, которая была настолько белой, что казалась прозрачной, начала стремительно краснеть. Мне захотелось прикусить себе язык. Тугче молча ушла, а я продолжала неотрывно смотреть в экран компьютера. Понятия не имею, почему была так резка, мне было стыдно за себя.

* * *

Около семи вечера дверь кабинета господина Карана открылась.

Я только краем глаза заметила босса, стоящего у двери с пиджаком в руках и смотрящего на меня. Сердце сжалось от внезапного чувства тревоги, возможно, от осознания того, что попала в поле его зрения.

– На сегодня все, – сухо произнес Каран Чакил. – Можешь идти домой.

Я только заметила отсутствие Тугче, вероятно, ее не было не так уж и долго. Взгляд мужчины все еще был на мне, когда я схватила спортивную сумку и встала. Хоть его внимание и нервировало, старалась не обращать на это внимания. Проигнорировав Карана Чакила, направилась к лифтам, зная, что он шел следом. Когда металлическая дверь лифта раздвинулась, я вошла внутрь, прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Всего через несколько секунд за мной в большой металлический ящик зашел Каран Чакил.

Лифт начал движение сразу после закрытия двери. Короткий толчок сотряс мое тело, я положила руку на железный поручень, прикрепленный к стенке. Каран Чакил стоял рядом, смотрел не на меня, а на закрытую дверь лифта и просто дышал. Точнее, занимался фотосинтезом.

В человеческом организме фотосинтез осуществляется только в части печени, но раз дело касалось этого мужчины, лишенного всяких эмоций… Мне буквально виделось, что он фотосинтезировал больше, чем дерево. Или, может быть, я слишком много думала и начала сходить с ума.

– Остаешься допоздна… это не вызовет вопросов у семьи?

Вопрос Карана, пронзивший тишину, как нож, усилил мучительную боль в моем животе. Мне никогда не нравилось говорить с людьми о семье. Я смотрела в пустоту, пока его пальцы сжимали железный поручень, будто мужчина хотел согнуть его.

– Вопросов не возникнет, – категорически сказала я.

Каран нахмурился, но