Опасная любовь командора - Ульяна Муратова Страница 16

Когда Блайнер ушёл, причины для смеха резко иссякли.

Будучи Боллар, я привыкла и к шепоткам, и к надменно поджатым губам, и к брезгливой вежливости, но с таким откровенным хамством и вредительством сталкивалась впервые. Всё же аристократы обычно сохраняли хотя бы видимость достойного поведения, особенно по отношению к дамам. Командор оказался досадным исключением, и это высоченное, женоненавистническое, невоспитанное и твердолобое исключение выпало на мою несчастную, скромную, добрую и миниатюрную долю.

Но сдаваться я не собиралась, как и показывать, что поведение Блайнера меня задело. Нет уж, не доставлю ему подобной радости.

Что касается полок и вешалки, то их можно попросить у интенданта.

Разбирать саквояж не стала — всё равно вещи складывать некуда. Умылась и поразилась тому, что в ванной даже зеркала не было. И, судя по всему, сняли его только что. Наличие тёмного пятна на стене лишь подчёркивало вопиющее отсутствие самого зеркала.

Вот ведь негодяй этот командор! Как ему вообще доверили людей? Он же жестокий садист! Но если он считает, что меня такой ерундой можно пронять, то его ждёт большое разочарование.

Закончив знакомство с медблоком и своими «покоями», направилась на поиски интенданта.

Шла и читала таблички, но нужную дверь всё равно не пропустила бы — она была широко распахнута, а за ней слышались мужские голоса. Стоило войти, как все взгляды тут же обратились на меня. На лицах нескольких курсантов появились улыбочки, а немолодой подтянутый офицер с густой шевелюрой цвета старой меди, наоборот, поскучнел.

— Простите, где можно найти интенданта? — вежливо уточнила я.

— Капитан Лейн, к вашим услугам.

— Нобларина Боллар, очень приятно познакомиться, — дружелюбно представилась я. — Прибыла по распределению на место гарнизонного целителя.

— Медблок в другой стороне, — неожиданно резко ответил интендант.

— Кхм, — кашлянула я от неожиданности. — Это я уже поняла. Мне необходимо получить форму, поэтому я и искала склад.

— Ах, это. Конечно. Держите, — он достал из-под стола явно приготовленную заранее картонную коробку с аккуратно сложенной синей униформой и передал мне. — И распишитесь вот здесь и здесь.

Размер ворота показался каким-то странным, я поставила коробку и вынула женское форменное платье… просто гигантских размеров. Чехол для маголёта, а не платье!

— Извините, а у вас есть другие размеры? — сдавленно спросила я, уже зная ответ.

— Этот — единственный, — ехидно улыбнулся интендант. — Вы померяйте, может, придётся в пору. Вы уж извините, мы не ожидали пополнения. Нечасто женщины у нас служат, знаете ли.

— Даже удивительно почему. Вы же столь доброжелательны… — протянула я, мысленно ругая капитана Лейна на все лады.

Явно они с командором в сговоре.

— Делаем всё, что в наших силах, — оскалился интендант.

Подумала, что если у него когда-нибудь случится понос, то я повременю с исцелением. А потом подумала, что нельзя в таком важном деле полагаться на случай, и хорошо бы организовать ему понос самостоятельно. Чисто в целях профилактики скверного характера.

— Скажите, а полки или стеллажи у вас есть?

— Свободных — нет, — заверил он, хотя за спиной у него виднелось как минимум два пустых шкафа, один из которых с оторванной дверкой. Но даже на него мне рассчитывать не приходилось.

— Что ж… понятно. Ну, не болейте, — громко, но не очень искренне пожелала я, подхватила коробку и направилась обратно в медблок.

Всё внутри кипело от негодования. Не знаю, что именно злило сильнее — что командор таким гадким образом решил вывести меня из себя или что у него получалось. Ещё на подходе к своему кабинету я заметила массивную фигуру Блайнера и могла поклясться, что он приготовил очередную гадость.

К сожалению, не ошиблась.

Он протянул мне подписанный документ и сказал:

— Поздравляю, теперь вы официально — гарнизонный целитель. Кстати, забыл вас предупредить, гарцель Боллар. Вечерник у нас по расписанию в шесть вечера, на закате. Его вы уже пропустили. А ужин будет в полночь. Имейте в виду, что в служебной столовой запрещено появляться в гражданском. Извольте надеть униформу. Вижу, вам её уже выдали.

И ведь явно издевался, но выражение лица у командора при этом оставалось отрешённым. Видимо, он его чаще, чем раз в неделю, не меняет.

— Разумеется, командор, — максимально спокойно ответила я.

Я скорее съем коробку с формой, чем позволю командору увидеть, насколько сильно меня бесят его незрелые выходки. С детьми, животными, психически больными и прочими Блайнерами нужно сохранять спокойствие.

— Что ж, тогда увидимся за ужином, — сказал он.

Мне при этом увидеться с ним хотелось только на одном мероприятии — его пышных похоронах. Но говорить этого вслух я, конечно, не стала.

Кивнула и невозмутимо удалилась в медблок. Закрылась изнутри и привалилась спиной к двери, мысленно повторяя себе: рано или поздно он отстанет. Главное — не показывать, что меня задевают его выпады, ведь тогда спасения не будет никакого.

А форма? Её можно и ушить, время до ужина ещё есть.

Поставила коробку на пол и села на ближайший стул, чтобы немного остыть. Командор бесил до красных пятен перед глазами.

Блайнер.

Этим всё сказано.

Все они одинаково эгоистичные, заносчивые и злые. Неудивительно, что Моэра Блайнер прокляла мой род просто за то, что отец посмел полюбить не её. Наверняка и племянник у неё столь же мстительный.

Несколько раз глубоко вздохнув, принялась за работу. Достала из саквояжа потрясающий швейный набор, который получила в подарок на семилетие от покойной бабушки. Одна из немногих по-настоящему красивых и дорогих вещей, что у меня оставались. Все драгоценности мы продали ещё в позапрошлом году, но этот набор я отстояла, хоть пятнадцать лет назад он и стоил баснословно дорого. Для швейного набора, разумеется.

В инкрустированном перламутром и мелкими жемчужинками сундучке имелось всё необходимое вооружение для боя с форменным платьем.

Нам с сёстрами нередко приходилось проявлять изобретательность, чтобы обзавестись новыми нарядами, ведь денег иной раз хватало лишь на отрез недорогой ткани. Один на всех. Эвелина не раз придумывала, как освежить гардероб: окрашивала платья в более тёмные цвета, меняла на них отделку или перешивала так, чтобы невозможно было догадаться, что в основу лёг какой-нибудь старый бабушкин летник. Хоть из всех сестёр главной швейной мастерицей была Эва, я тоже