Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм Страница 14

Лишь подъезжая ближе к посадке, начала чувствовать какой-то тремор в груди. Необъяснимые ощущения занимали все моё сознание, объяснения которым дать не могла. И до сих пор не могу.

Я стою перед белоснежным быстроходным катером, больше похожим на двухпалубную яхту, и вибрирую. Бывало у вас когда-нибудь такое?

У меня только единожды, когда я шла брать первое интервью у непростого человека — олимпийского чемпиона по водному плаванию.

А что сейчас со мной — не могу понять.

Меня кто-то подталкивает сзади и я поспешно оборачиваюсь, встречаясь с мутным взглядом местного аборигена. Он на ломаном английском пытается сказать мне, чтобы я не создавала пробку при посадке.

Смешно, ибо вокруг нет ни души и никто не ломится на наш катер. Я прибыла раньше времени, поэтому основная часть туристов еще не подоспела.

Неопределенно фыркнув ему в ответ, я поднимаюсь по трапу. Блестящее море купается в лучах раннего солнца и я успеваю сделать окрыляющие фотографии.

Посадочные места для туристов находятся в кормовой части под накрытым навесом, на палубе которой квадратом установлены лавки. В центре что-то на подобие открытого трюма, где горой лежат спасательные жилеты. Я с неохотой натягиваю на себя один из них. Не люблю, когда что-то сковывает мои движения, плавать я и так умею. Но правила есть правила и в чужой стране их лучше не нарушать. Кидаю мимолетный взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, и передумываю располагаться под палящим солнцем. Вид там конечно будет потрясный, но сгореть не хочется. А в открытом море это сделать куда проще, чем на пляже.

Пользуясь последним шансом перед долгим днем пуститься в сеть интернета, я усаживаюсь на лавку лицом по ходу движения, чтобы меньше укачивало, и открываю "Инстаграм". Есть возможность просмотреть активность и вероятность появившихся вопросов у моей публики. Мне очень нравится отвечать на вопросы по предмету моего повествования. Многие спрашивают советов по нахождению в чужой стране, и я как никогда чувствую себя и своё дело нужным. С каким-то неописуемым воодушевлением инструктирую и консультирую. И в такие моменты я чувствую волны колючек на своей спине.

Когда-то в детстве мне мама сказала, что если чувствуешь мурашки от того, что ты делаешь — значит идешь верной дорогой. Дорогой, дарованной самим Богом. Может это — оно?

Я так увлекаюсь просмотром комментариев под своими постами, что не замечаю заполняющиеся лавочки и появляющийся гомон. Я просто выпадаю из реальности.

Под одним из постов Катя большими буквами задает мне вопрос, почему я не отвечаю ей в директе. Прям любопытство раздирает её, чего им просто не отстать от меня, как они делали последние два года?

Я со вздохом зачем-то перехожу в директ и открываю сообщения бывшей подруги, в груди ощущая вновь просыпающийся тремор. Но упрямо отмахиваюсь от него, концентрируясь на тексте:

“Как дела?”

“Ты на долго в Москве?”

“Почему не отвечаешь?”

“Что ты делаешь в Мексике? Ты с кем там?”

“Когда ты успела столько мест проехать?”

“Саша, что за фигня? Почему игноришь меня?”

“Когда домой? Давай встретимся?”

Как одной фразой убить все вопросы, в том числе дальнейшие?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Вот и я думаю, подвисая на этом потоке слов. Моё лицо давно горит, ощущения сродни тем, когда тебя кто-то материт. Или испепеляет взглядом. На последней мысли я непроизвольно отрываю глаза от гаджета и поднимаю их, сталкиваясь с океаном темно-каштановой стихии. Теперь я вижу, что глаза не такие черные, какими показались мне в первый раз. Или может дело в суженных зрачках? И вроде лицо безмятежно, а в глазах плескается буря.

Меня снова парализует и я теряюсь в этом омуте.

До чего властная аура у этого парня. Как он тут оказался? И почему снова буравит во мне дыру?

Расслабленная поза не соответствует волнам, исходящим от его тела. Мне кажется, он всегда начеку. Ноги вытянуты, руки скрещены на груди, а взгляд направлен на меня, нагло вторгаясь в личное пространство. Вокруг него суетятся люди, кто-то пытается сунуть ему воду в пластиковой бутылке, неказистая блондинка что-то спрашивает, а парень, похожий на мексиканца, тычет перед ним планшетом. А он просто сидит и молча пялиться на меня. Он вообще нормальный?

Очень привлекательный мужчина. И такой отталкивающий. Взгляд профессионального маньяка.

Честно признаюсь, от общего образа мне становится жутко. Буквально чувствую, как ползёт мороз в венах, и это при тридцатиградусной жаре.

Меня немного потряхивает, и я вам хочу сказать, что это совсем не весело. Я крайне напряжена от того, что этот парень выбрал меня в объекты своего наблюдения. Я надеюсь, он не следит за мной? Совсем не прельщает после стольких месяцев скитаний попасть в какие-нибудь сети. Что если он ворует девушек для продажи в секс-рабство? Или просто для своих извращенных утех? Сюр, но опыт журналиста подкидывает все варианты событий. Могу смело сказать, что они имеют место быть и до сих пор существуют в современном мире, где главенствует закон и неприкосновенность личности. Бла-бла-бла. Закон, который действует только для простых людей.

Вдох-выдох, усмиряем буйство воображения.

Почему он так смотрит?

Я быстро беру себя в руки и утыкаюсь обратно в телефон, желая, чтобы он поскорее нашел кого-нибудь другого для гипноза. Активно пытаюсь сосредоточится на буквах клавиатуры, из которых смогла бы собрать сообщение для Кати, но краснеющее лицо не дает даже думать о словах, предназначенных ей. Я думаю только о пылающем костре на моей коже.

Надо срочно с кем-то подружиться, чтобы создать иллюзию, будто я тут не одна.

И чего спрашивается так испугалась?

А там есть чего пугаться! Он действительно похож на маньяка. Очень горячего, привлекательного маньяка. В этих глазах столько бесчувствия, холода и равнодушия. Будто его десятилетиями тренировали жить в малодушном мире преступников.

Я незаметно начинаю посматривать на людей, собравшихся на катере. В общей сложности нас человек тридцать, из которых десятка принадлежит к свите надменного красавца. Она изображает слишком бурную деятельность, не вызывая никаких реакций у объекта её внимания.

— Ты будешь слушать меня сегодня? — С напором во весь голос говорит мелкая блондинка моему личному истязателю, а он продолжает буравить меня взглядом. Нехотя переводит взгляд на неё, обдавая холодом и собираясь что-то резкое сорвать с языка, но вовремя останавливается, будто вспоминает, что перед ним хрупкая