Оставить на память - Лина Ласс Страница 13

окнами стало совсем темно. В гостиной был слышен треск поленьев, в доме заметно потеплело. Одежда и полотенца были убраны, пол вытерт насухо. Тед так и лежал на том же коврике, куда положил его Генри, но теперь рядом с ним стояли миски с кормом и водой. Увидев её, пёс приподнял голову и навострил уши, но уже через секунду отвлёкся на свой ужин. В воздухе витал приятный аромат жареного мяса и специй. На кухне у плиты, одетый в новую футболку и брюки, стоял Войт. Его тёмные волосы были ещё влажными. Подняв на неё глаза он засмеялся:

— Вам идёт.

— Я тону, — с улыбкой Ника развела руки в стороны, показывая насколько всё плохо.

— Постараюсь это исправить. Надеюсь, вы такая тощая не из-за того, что питаетесь одной травой, потому что на ужин у нас стейк из говядины. Мясо едите?

Она кивнула.

— Отлично. Не знаю как вы, а я жутко проголодался.

— Где моя одежда? — она обернулась, ища глазами свою куртку.

— В стиральной машине. Остальную одежду тоже можете забросить. До утра всё высохнет.

— До утра? — девушка в удивлении раскрыла глаза.

Он посмотрел на неё как на умалишённую.

— Если вы думаете, что ночью я выпущу вас из дому под ливень, да ещё и в моём любимом свитере, вы ошибаетесь. Та спальня ваша, — он махнул лопаткой в сторону комнаты, из которой она вышла. Видя как она замялась, он отложил лопатку и серьёзным тоном произнёс. — Ника, если вы подумали, что я посягаю на… вас, можете быть спокойны. И в мыслях не было причинять вам неудобство. Но в данных обстоятельствах считаю себя обязанным позаботиться о вашем здоровье. Мы как-то попали под такой вот ливень, и через день загремели в больницу с двухсторонней пневмонией.

— Мы? — ей стало вдруг интересно, с кем так промок её сосед. Его девушка? Господи, она ведь даже не знает, есть ли она у него, и не ставит ли в неловкое положение Генри, оставшись с ним наедине. Хотя, если подумать, разве её не должно быть рядом?

Войт отвернулся к шкафу, чтобы достать тарелки, и тихо произнёс:

— Я и мой брат, — при этом его плечи опустились, а спина ссутулилась.

Нике показалось, что она затронула щепетильную тему, и не стала расспрашивать, решив сменить разговор.

— К говядине прекрасно подошло бы красное сухое вино. Но, думаю, здесь ему взяться негде.

— Ошибаетесь, — Генри развернулся к ней как ни в чём не бывало. — Дальше по коридору, в кладовой. В вине разбираетесь?

— И довольно неплохо, — она была приятно удивлена, обнаружив в кладовке небольшую коллекцию. Испанские, французские, калифорнийские. Такой коллекции можно было позавидовать. Ника брала в руки каждую бутылку и внимательно осматривала и спустя несколько минут остановила свой выбор на французском бордо 2010 года. Вернувшись, она обнаружила Генри уже за накрытым столом. Её ждали мясо, сыры, хлеб и свежие овощи.

— У вас неплохая коллекция, — присаживаясь, сказала девушка.

Генри достал штопор и откупорил бутылку.

— Да, но это не мой дом. Я снимаю его, — сказал он, разливая вино по бокалам.

— Тогда мне не следовало брать бутылку стоимостью в 300 евро, — Нике было и смешно и стыдно.

Генри поднёс свой бокал к её.

— Не беспокойтесь. Я угощаю, — заговорщицки прошептал он.

Они чокнулись и пригубили. Аромат вина был упоительным, отдающим цветочными сладкими нотками. Голова у Ники тут же закружилась — лучше бы вначале она попробовала мяса, чем пить на голодный желудок. Поначалу они ели в полной тишине. Мясо вышло у Генри отлично и таяло во рту. Постепенно, чувствуя, что голод уходит, Ника расслаблялась. Тепло и дурман проникали до самых кончиков ног и рук.

— Вкусно, — Генри посмотрел на багровую жидкость в своём бокале. — Не скажу, что я поклонник вин, но это мне нравится. Значит, вы неплохо разбираетесь в вине, рисуете, оформляете дома. Какие у вас ещё таланты? Поёте и танцуете?

— Нет, — Ника сделала ещё глоток, чувствуя как вино слегка вскружило голову и начало развязывать язык. — Родители пытались отдать меня и на танцы и в музыкальную школу. Я выросла в семье, тесно связанной с искусством — мой отец музыкант, а мама художница. Наш дом был всегда полон представителями творческой интеллигенции. Актёры, писатели, оперные дивы и артисты балета, и отдать меня в руки Аполлона было лишь делом времени. Но оказалось, что у меня совершенно нет слуха, а строгой дисциплине в балете я противилась изо всех сил. Устраивала истерики до тех пор пока меня просто не выгнали. — Ника усмехнулась, погружённая в воспоминания. — Но мама заметила во мне интерес к рисованию. Хоть у меня по началу плохо выходило, но она была терпеливым учителем.

Генри заметил, как с последней фразой она заметно сникла.

— Была? — он замер в ожидании, что она продолжит.

— Отец умер от сердечного приступа, когда мне было двадцать. А мама последовала за ним через полгода — не выдержала разлуки с ним.

— Мне жаль, — тихо произнёс Генри.

Ника лишь слабо улыбнулась. Ей нравилось, как Генри смотрел на неё и каким внимательным слушателем оказался. Она так давно ни с кем не общалась, а в его компании чувствовала себя совершенно спокойно и безопасно. Будто оказалась не в гостях, а дома.

— Меня очень поддержали друзья, — продолжила она. — Они помогли мне пережить потерю, привели меня в чувство. Я тогда была на третьем курсе института. Думала взять академический отпуск, чтобы привести дела в порядок. Но друзья запретили мне, представляете? Сказали, что за год я упущу много возможностей и снова влиться в учебный процесс будет трудней. Я послушала, как смогла окончила год, а в следующем применила все свои силы, начала работать, оформила пару открывающихся заведений у знакомых, которые не могли позволить себе профессионала. Но дело так хорошо пошло, они стали рекомендовать меня другим, и к концу учёбы у меня было уже приличное портфолио.

— Так из рисования вы пришли к дизайну?

Ника кивнула.

— Это увлекло меня гораздо больше, чем работа с холстом.

Генри откинулся на спинку стула и обвёл рукой комнату.

— Как бы вы изменили интерьер здесь?

Ника оглянулась вокруг.

— Признаюсь, пока вас не было, я приходила к этому дому и рассматривала его через окна. Тут всё было укрыто тканью, так что я могла только догадываться, какая здесь мебель и убранство. Но я представляла себе что-то похожее на дом моей бабушки. Это также был крепкий деревянный дом, с кружевными салфетками на столах и комодах, деревянной мебелью и самодельными ковриками. И всё почти так