Багровая река - Девни Перри Страница 13

Под моим пальто в наплечной кобуре лежал мой пистолет. Я взял с заднего сиденья свой рюкзак, положил туда ключи, затем присоединился к Лайле снаружи.

Она стояла рядом с пикапом, устремив взгляд на лес впереди.

— Моя семья очень преданная.

— Они не знают, что ты сегодня здесь, со мной.

— Нет, — она покачала головой.

— Почему ты решила поехать?

Когда вчера она вышла из-за столика в кафе, я ожидал, что это будет последнее, что я от нее услышу. Но она была здесь, расправив плечи и сжав руки в кулаки.

Та храбрость, которую я видел в ней прошлой ночью, сияла так же ярко, как рассвет.

— Уинн — хороший полицейский, — она посмотрела на меня, ожидая, пока наши взгляды не встретились. — Я здесь не потому, что не верю в неё. Но у нее и так достаточно поводов для беспокойства.

— Они оберегают тебя. А ты оберегаешь их.

Она коротко кивнула мне.

— Я хочу, чтобы он гнил в тюрьме до конца своей жизни.

— Ты ожидаешь, что я буду спорить?

— Я ожидаю, что ты сделаешь то, ради чего приехал сюда. Найди его.

Свирепость в ее голосе, твердость. Не было и следа от ранней хрипотцы.

— Тогда пошли.

Она перевела дух, затем направилась в лес по неровной тропинке, которой почти никто не пользовался. Скорее всего, этой тропой пользовались только местные жители. Рыбаки. Охотники.

Мы шли в тишине, и единственный звук доносился из самого леса. Щебетание птиц. Листья и ветки шелестели на ветру. Под ботинком Лайлы хрустнула ветка, пока она шла. Мои ботинки глухо шлепали по прохладной, влажной земле.

Вдалеке журчание реки становилось громче. Шум прибоя и плеск воды по камням вскоре заглушили все остальные звуки.

Лайла свернула с тропинки, чтобы обогнуть деревья. Когда мы вышли из леса на берег реки, она остановилась.

Ее рука поднялась к горлу, она сглотнула.

— Ты в порядке?

Лайла резко повернула голову ко мне. Она моргнула, как будто забыла, что я стою рядом с ней.

Проклятье, какие же красивые у нее были глаза. Синие. Сломленные.

Этот поход был не просто для того, чтобы избавить ее невестку от душевной боли, не так ли? Речь шла о том, чтобы Лайла столкнулась с этим местом на своих собственных условиях.

— Ты справишься.

— Я справлюсь, — прошептала она, закрыв глаза. Когда она открыла их снова, страх исчез. На его месте была железобетонная решимость.

Она пошла вперед, следуя вдоль берега реки.

Я держался рядом. На чеку.

Ветер донес запах гнили. Воздух прорезало карканье вороны.

Лайла остановилась и подняла руку, указывая на то место, где большая черная птица спрыгнула со скалы и взлетела.

— Там была куча внутренностей. От убитого им лося.

Падальщики обчистили местность почти полностью. Более крупные животные, такие как койоты или медведи, должно быть, перетащили оставшуюся часть туши в другое место, чтобы полакомиться. Всё, что осталось, — это несколько засохших кусочков внутренностей и пятно черно-красной запекшейся крови на земле.

— После того, как он отпустил тебя, есть идеи, в какую сторону он побежал?

— Нет, — Лайла покачала головой. — Я была не в состоянии, чтобы увидеть.

— Ты не слышала плеск воды?

— Думаю, нет.

Был шанс, что Кормак пересек реку. Или, может быть, он пошел вверх по течению и скрылся из виду.

— Они искали здесь несколько дней, — сказала Лайла. — Уинн пришла в кафе прошлой ночью. Сказала, что собаки потеряли его след. Как ты думаешь, это потому, что он прошел через воду?

— Собаки чувствуют запах сквозь воду. Но Кормак очень хорошо заметает следы.

Он знал, как натаскивают поисково-спасательных собак. И знал, как избежать обнаружения.

Я подошел к останкам животного, на которое охотился Кормак. Должно быть, чтобы поесть. Это означало, что был шанс, что он построил себе убежище где-то здесь. Возможно, в нём он намеревался провести зиму.

— Уинн говорила что-нибудь о том, что поисково-спасательные службы нашли останки убитого им лося? Ты сказала, что он его четвертовал, верно? — спросил я Лайлу.

— Со стороны выглядело всё так. Думаю, я наткнулась на него, когда он уже почти закончил. К его рюкзаку были привязаны мешки с дичью. И его лук.

Лось был крупным животным. Если бы он сохранил большую часть мяса, ему пришлось бы его высушить. Законсервировать. В противном случае он бы охотился на более мелкую дичь. Кролики или рыба были для разового употребления. Но лось? Ему хватило бы его надолго.

— Насколько хорошо ты знаешь эту местность? — я встал, возвращаясь к Лайле. — Здесь где-нибудь есть пещеры?

— Не знаю. Но моим братьям возможно известно.

— Сомневаюсь, что они захотят поговорить со мной без присутствия полиции в комнате.

Она сухо рассмеялась, поморщившись от боли, которую это действие причинило ей.

— Вероятно, нет.

— Всё в порядке, — я развернулся, мысленно зафиксировав в памяти несколько ориентиров, чтобы, когда следы от туши того лося окончательно исчезнут, у меня всё ещё была точка отсчета. — Пока я, хотя бы, имею представление, с чего начать. Давай вернемся.

Пока местные власти сегодня самостоятельно не отправились на разведку.

Лайла повернулась, собираясь идти обратно в лес, но остановилась. Она медленно повернулась вокруг своей оси. Намеренно.

— Раньше это была моя любимая туристическая тропа.

Раньше. Кормак украл её у неё.

— Мне жаль.

— Почему он отпустил меня?

Это был второй раз, когда она задавала этот вопрос. Во второй раз я не смог дать ей ответа.

Только что она смотрела вперед, а в следующее мгновение развернулась так быстро, что ее ботинок зацепился за камень.

Мои руки взметнулись, подхватывая ее за талию, прежде чем она успела упасть.

Ее руки сжали мои бицепсы, когда она выпрямилась. Но она не отстранилась, как только восстановила равновесие.

И я не отпустил её.

Наши взгляды встретились, и на мгновение я позволил себе утонуть в этих сапфировых радужках. Внутренний круг был ярко-голубым с белыми полосками. Внешнее кольцо было темным, почти темно-синим, как небо перед грозой.

Боже мой, у нее были потрясающие глаза. Я наклонился ближе, привлеченный этой синевой. Затем мой взгляд переместился на эти розовые губы.

Лайла моргнула и отстранилась. У нее перехватило дыхание, и она опустила подбородок, направляясь мимо меня к деревьям.

Блять. Что, твою мать, я делал? Я провел рукой