И вот настало Рождество - Эмма Хэзерингтон Страница 13

Шон хмурится.

– Сама собралась машину чинить? – спрашивает он.

Я смеюсь над его интонацией. Было очень похоже на моего отца.

– Хотелось бы, – говорю я, обхватив высокий стакан с кофе обеими руками. – Я на самом деле неплохо разбираюсь в машинах, но не на таком уровне…

– Давай все-таки позвоню другу, он посмотрит, – говорит он, посмеиваясь, и достает телефон.

– Ну, если ему не сложно… Я буду навеки благодарна.

– Наслаждайся своим кофе, дорогая. Мы со всем разберемся, не волнуйся. Ни о чем не переживай, – говорит он и уходит, подпирая ладонью спину.

Я смотрю, как он исчезает в другой части кофейни, а потом бросаю взгляд на часы над дверью и в отчаянии прикрываю глаза. Уже почти четыре часа дня. Ни один механик не возьмется смотреть сегодня мою машину, а уж о том, чтобы вернуться на дорогу, вообще речи быть не может.

Я чувствую, как изнутри поднимается волна паники, щекоча кожу, и учащается дыхание. Шон за стойкой ходит взад-вперед, но его слов я не слышу из-за нарастающего в ушах шума: первый признак приближающейся панической атаки.

Я не могу. Не позволю. Я держу себя в руках. Все под контролем. Я владелица бизнеса, дома, успешная женщина. Я не буду истерить из-за того, что застряла в своем родном графстве в снегопад и мне негде остановиться, а со мной собака, которая на меня рассчитывает. Так?

– Все решено, он уже едет, – говорит мне Шон, широко улыбаясь желтоватыми зубами. – Не поверишь, он был неподалеку. Приехал к мяснику купить кое-чего на ужин. Он как раз был на кассе, когда я позвонил, так что приедет буквально через минуту.

– Спасибо. Так быстро.

– Мы здесь живем спокойно, но, если нужно помочь ближнему, пойдем на все, – говорит он. – Не хочу тебя обнадеживать, но если уж Расти Куинн твою машину не починит, то не починит никто…

– Расти Куинн? Вы сказали… Расти Куинн?

– Да, моя дорогая.

– А других механиков тут нет?

– Вы знакомы? – удивленно спрашивает Шон, а потом его лицо меняется. – Не обижайся, но на местную ты не похожа. У нас дам в таких платьях не водится, и я заметил твои дублинские номера, так что подумал…

– Я и не местная. Ну, в каком-то смысле, может. Я родилась в…

А потом уже слишком поздно.

Над дверью звенит колокольчик, объявляя, что у нас гости, и как только Расти меня видит, челюсть у него отвисает.

– Не очень далеко ты уехала, Розочка? – говорит он, хитро улыбаясь, и сердце у меня колет. Давно меня никто не называл моим подростковым прозвищем, и меня омывает волной ностальгии.

– Не волнуйся, – подмигивает он. – Мы все решим. Давай ключи, я пойду взгляну.

* * *

– Про эту собаку ты писала? – спрашивает Расти, вернувшись через несколько минут.

Его грубый голос сразу успокаивает.

– Мы с тобой нормально не поговорили там, в коттедже. Не думал, что тебе нравятся собаки, – говорит он, присаживаясь рядом.

Он склоняет голову набок, словно только сейчас видя меня по-настоящему, будто наша прошлая встреча в коттедже была понарошку или вообще не случилась. Я натягиваю платье на колени и выпрямляю спину.

– Я тоже, но люди меняются, – тревожно встречаюсь я с ним взглядом. Я чувствую, как у меня трясется губа и подрагивают колени, когда я возвращаюсь мыслями к прошлому. – Все мы меняемся, Расти, разве нет?

Он прикусывает губу и медленно кивает, затем отводит взгляд. Могу поклясться, я вижу, как под козырьком синей, замасленной кепки у него поблескивают глаза.

– Меняемся, милая, но только если приходится или захотим, – говорит он, снова взглянув на меня. От вида его знакомых глаз тянет в груди. – Некоторые из нас уникальны, и было бы грешно измениться кому-то с таким искренним сердцем, как твое.

– Спасибо, – выдавливаю я.

– Как ты? Знаешь, я столько раз хотел тебе позвонить, но все…

– Ты мой кузен, Расти, ты за меня не в ответе. Жизнь ведь продолжается, – шепчу я, припоминая, сколько раз я слышала эти слова после смерти Майкла. – Я как-то справляюсь. Наверное. Просто в Рождество становится совсем невыносимо, прибивает к земле, так что лучше я буду одна, чем портить всем вокруг настроение.

Он качает головой, не отводя взгляда.

– Просить о помощи нормально, Роуз, – и его голос тоже звучит нетвердо. – Всем нам она порой нужна. Я говорил тебе, звони в любое время. Я так обрадовался, что ты попросила остановиться в коттедже, но потом… В общем, ладно, давай про машину.

– Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы, Расти, – говорю я. – Не надо было сюда приезжать. Я в своем репертуаре, пыталась быть романтичной и спонтанной, думала, что лучше проведу Рождество здесь, чем как обычно, в Дублине, вдали ото всех. Но я ошибалась. Видимо, не судьба.

Расти наклоняется ближе, упирается локтями в стол, и я чувствую запах табака и мяты, который тут же переносит меня в детство. Он выглядит так же, как когда-то давно мой отец.

– Я знаю, как сильно тебе тут нравится.

Я глубоко вздыхаю.

– Да, это правда.

– Я бы предложил тебе на ночь остаться у нас, но дома все не очень спокойно… и это еще мягко сказано.

– На ночь? В смысле на ночь?

Он смотрит на меня так, будто я чего-то не понимаю.

– У тебя генератор полетел. Как и предполагалось.

– Ага, – киваю я. Мне нравится, что мы с Расти снова, как в старые добрые времена, обсуждаем машины. Не нравится только, что он не сможет починить все так быстро, как мне бы хотелось.

– Ну, сегодня я уже запчасти точно не достану, – говорит он. – Так что, похоже, юному Чарли придется потесниться хотя бы на сегодняшнюю ночь.

– Нет.

Моя голова непроизвольно качается из стороны в сторону, и я в ужасе смотрю на Расти.

– Да.

– Ни за что, Расти. Правда, это нечестно, – я вскидываю руки, словно защищаясь. – Я не хочу снова его беспокоить. Моих проблем ему еще не хватало, он ведь, очевидно, приехал сюда побыть один.

– Но…

– И что бы сказала Марион? Если бы узнала, что я решила остаться вопреки ее словам? Она даже обсуждать это не хотела, – продолжаю я. – Она тебя распнет. Нет. Честное слово, я лучше буду спать на снегу, чем доставлю тебе какие-то проблемы. Не преувеличиваю.

Он откидывается на спинку стула и заливисто хохочет.

– Знаешь, Роуз, я тебе верю, –