Бедовая отшельница - Светлана Ивах Страница 8

Утро приближалось холодной сыростью. С реки подул ветерок. Кутаясь в плед, я, тем не менее, не решалась встать и пойти в машину.

Где-то над лесом раздался рокот. Вадим покрутил головой и сказал:

– Фёдор летит.

– Зачем? – спросила я зевая. Выпитое вино действовало на меня расслабляюще.

– За тобой.

– Я с тобой поеду! – заявила я решительно.

– Я отсюда сразу на работу, – объявил он.

«Может, пронесёт? – Неожиданно возникшая мысль окутала дрёмой. – У него же наверняка кто-то есть.»

Когда воздух стал бить по барабанным перепонкам, я открыла глаза. Вертолет медленно опускался на середину поляны. Со стола полетела коробка из-под сока, затрепыхались края скатерти.

– Пойдём! – позвал Вадим и встал.

Посадив борт, пилот не остановил двигатель и, даже не вышел из кабины, а молча наблюдал, как шеф ведёт к вертолёту супругу.

– Как бычка на закланье, – сказала я и улыбнулась собственному сравнению.

– Что? – не расслышал он.

– Ты меня никак выбросить из вертолёта решил, – прокричала я ему на ухо.

– Хорошая мысль! – Вадим выразительно кивнул.

Сын Фёдора открыл дверцу и отбросил небольшой трап.

– Господи! – прокричала я, пригибаясь под лопастями и спросила: – Куда ты меня?

Обессиленная и пьяная, я уселась в кресло возле иллюминатора и закрыла глаза. Кто-то заботливо укрыл меня пледом.

«Хороший всё-таки Вадим мужчина. Даже не ударил», – подумала, я и стала мечтать о ванне, в которую скоро погружусь, и о шёлке простыней такой уютной и мягкой кровати.

Глава 5

Во враждебной среде

Меня, как ни странно, разбудила тишина. Я разлепила веки, но ворвавшаяся в самый мозг вместе со светом боль, заставила зажмуриться.

«Неужели так набралась, что упала прямо у стола? – подумала я и задалась вопросом: – Но где же Вадим?»

Я снова открыла глаза. На этот раз было немного легче. Оказалось, я лежу в траве среди высоких сосен и пушистых елей. На фоне голубого неба качались, заглядывая мне в лицо, какие-то беленькие мелкие цветы. Страшно хотелось пить, но ещё больше – закричать. Пока я ещё не понимала, почему, но первый порыв был именно такой.

– Где это я? – подумала я вслух и медленно села, после чего земля качнулась и поплыла, а к горлу подступила тошнота.

Я повалилась на спину, втянула в себя воздух и, собравшись с силами, перевернулась на живот. Постепенно мир стал наполняться не только красками, которые все ещё казались мне слишком яркими, но и всевозможными звуками. Сначала тихо, а потом всё громче, я различила шум ветра в кронах высоких деревьев и стрекотание кузнечиков. Где-то стучал дятел. Я трудом встала на четвереньки и огляделась. На глаза попался рюкзак. Он лежал в ногах, а сбоку, ремешками, к нему была пристегнута пластиковая бутылка с водой.

Я подползла к рюкзаку и, ломая ногти с двухдневным маникюром, стала отстёгивать ремешки, которые не хотели мне поддаваться. Тогда я скрутила пробку, наклонила рюкзак и поймала горлышко бутылки губами. Часть воды стекала по щеке, проливаясь на землю, но всё же мне удалось напиться. Я закрутила пробку и снова огляделась. Ни стола, ни костра, ни реки. Да и сосен таких больших вчера не было.

«Стоп! – осенило меня. – Я ведь в вертолёт садилась! Но куда меня привезли?»

Я медленно встала. От долгого нахождения в одном положении спина казалась деревянной, а ноги были словно чужими. По сосудам, вместе с потоком крови, устремились миллионы «насекомых» с железными лапками. Веки, брови и скулы чесались.

«Неужели обгорела на солнце?!» – ужаснулась я, и стала осторожно изучать наощупь собственное лицо. Тронула лоб, щёки и поднесла руки к глазам. Подушечки пальцев оказались маслянистыми. Я втянула носом воздух – крем оказался с резким запахом.

– Что за чертовщина? – пробормотала я и вытерла руки о штаны.

Но сейчас меня больше волновали не собственная внешность и зуд, о котором я тут же забыла, а то, где я нахожусь.

Я направилась на середину полянки. Из-под ног выстреливали кузнечики, порхали над травой многочисленные бабочки, комары облаком нудного гула окружили голову. Я отчаянно замахала руками, но от этого их меньше не становилось. Оказавшись на середине полянки, я вдруг поняла, что комары и мошка на меня не садятся. «Странно. Неужели не нравлюсь? – усмехнулась я, и тут до меня дошло: – Ну, конечно! Вадим намазал меня репеллентом! Значит, он бродит здесь где-то рядом, – сделала я вывод, но возмутилась собственным мыслям: – Подожди… Какой Вадим?! Он же не сел в вертолет!»

Пытаясь найти знакомый ориентир, я развернулась вокруг своей оси. Местность была мне явно не знакомая. Но ещё больше меня обескуражило то, что за верхушками сосен и елей я увидела вершины высоких холмов, покрытых лесом.

– Куда он меня отправил? – вслух подумала я. – Вертолёт может пролететь тысячу километров. Так Вадим хвастал о своём приобретении. Хотя ему ничего не стоит арендовать по пути другой борт, или просто сделать дозаправку на любом аэродроме. И где в Московской области такие горы? – продолжала я свои рассуждения. – Или это не Московская область? Может Альпы? Куршавель?

«Какой к чёрту тебе Куршавель? – насмешливо пропищал в голове чей-то голос. – Дура!»

– А-аа!

Я не на шутку испугалась.

Изо рта рвался крик, и я побежала, не выбирая направления. Оказавшись в лесу, остановилась. «Куда это я? А вдруг он вернётся? Кто он? Да тот, кто меня здесь оставил!» – Эта догадка развернула меня в обратную сторону.

За свою жизнь я лишь однажды напилась так, что не помнила, что было накануне. Потом мне сунули под нос запись, сделанную на сотовый телефон, где я танцевала в ночном клубе, будучи топлес, размахивая бюстгальтером, а потом бросила его куче мужиков, которые поддерживали меня свистом и улюлюканьем. Но это было так давно…

Я снова опустила взгляд на рюкзак и попыталась вспомнить, видела ли его раньше в доме. В следующий момент я уже стояла на коленях и вытряхивала содержимое рюкзака на траву. Я вдруг поняла, что ответы на свои вопросы могу найти только в нём. Две пары носков, пара комплектов нижнего белья – да такого, какое я никогда не носила, а лишь видела в кино! Трусы из белого трикотажного хлопка лежали поверх двух пачек обычных сухарей, под которыми оказался пакет с рисом, несколько банок тушёнки и луковица. Я долго смотрела на неё, крутила в руках, пытаясь найти подтекст. Что он этим хотел сказать? Что ему горько? Или, быть может, это намёк на слёзы? Мои или его? Судя по тому, что последний год Вадим меня просто не замечал, то,