Татьяна Исмайлова - Три дня на расплату Страница 52

Анна вздохнула:

— Вряд ли это удастся. Я сегодня уезжаю — срочные дела. Оля, ты не удивляйся, если тебя попросят заехать в гостиницу «Центральная», и не отказывайся от предложенного подарка. Это от меня. Если что понравится и пригодится, буду рада. Пока!

Ольга наверняка все еще стоит с трубкой в руках и кучей вопросов на языке — давать ответ на них у Анны нет никакого желания.

В том, что милиция со вчерашней ночи ищет ее, она не сомневалась: так и положено. Но даже для простых формальностей ей совершенно не нужны контакты с местными органами правопорядка. А ищут Анну прицельно: отработаны, по-видимому, все контакты московской журналистки, раз уже вышли на Ольгу. Наверняка побеседовали и с Костиком. Кто еще знал московскую девушку Анну, кроме погибшего Маслова? Да никто! Вот и замечательно.

Тряхнув головой несколько раз, она улыбнулась: боль исчезла, как и не было ее.

Анна внутренне собралась, ей предстояло пересмотреть те вещи из родительского дома, что удалось спасти и сохранить. Это сделал Алексей Петрович. Или его люди, выполняя указание.

Внизу в секретере лежало несколько плотных пакетов. Она села рядом на пол, волнуясь, открыла первый. Старые школьные дневники, ее и Стаси, похвальные грамоты, два диплома о высшем образовании, сертификат об окончании английской бизнес-школы. Свой диплом и сертификат она возьмет с собой. Остальное — тетради с первыми каракулями, альбомы с рисунками, грамоты и благодарности — все эти милые отголоски прошлого надо уничтожить.

В маленьком, плотно запечатанном конвертике драгоценности, которые носила еще мама, — тонкая золотая цепочка с крестиком, обручальные кольца родителей, золотые маленькие сережки, карманные часы отца. Много серебряных украшений — в молодости Анна увлекалась ими. А вот любимое кольцо Стаси. Анна примерила — великовато, но на среднем пальце носить можно. Кольцо было сделано из платины, с приставленными в нее маленькими бриллиантами и двумя небольшими изумрудами. Было оно в форме змеи, в два тонких круга обвивающей палец. Сверкая чешуей-бриллиантами, змейка чуть приподнимала изящную головку с глазками-изумрудами. Это кольцо Стася заказывала известному питерскому ювелиру. За работу заплатила намного больше, чем стоили платина и камешки. Такого кольца не было ни у кого — единственный экземпляр.

Анна где-то читала, что чужие драгоценности могут принести несчастье. Но ведь эти-то — не чужие, эти как раз самые родные. Так пусть будут с ней.

В трех пакетах хранились старые письма, какие-то деловые бумаги, она не стала смотреть — было боязно видеть мамин почерк, папины всегда стремительно летящие строчки. Нет! Пусть это тоже останется в прошлой жизни.

Остальные пакеты были с фотографиями. Анна вздрогнула, она уже и забыла, какой красавицей была мама! Какие глубокие глаза — точь-в-точь такие же были у Стаси. Стася очень была похожа на маму, такая же маленькая, склонная к полноте, с удивительным лицом, от которого не сразу оторвешь взгляд: высокие скулы, глаза-миндалины, длинные ресницы, пухлые, четко очерченные губы. Анна пошла в отца — высокая, длинноногая. Вот он с мамой на сочинском пляже — молодые, смеющиеся. А вот мама в белом врачебном халате — строгая, не подступись!

Анна отложила несколько родительских фотографий, в эту же кучку — детские, свои и Стасины. На себя, прежнюю, долго смотрела с удивлением. Отвыкла: Анечка Терехина совсем не похожа на Анну Морель.

Фотографий друзей, родственников, коллективных снимков было множество: школьных, студенческих, с различных юбилеев отца и мамы. Она сложила их отдельно в пакет — тоже в огонь, прямо сегодня, если сумеет разжечь камин.

А это кто? Старая фотография пожелтела от времени, жесткие уголки картона обломались. Удивительно знакомое лицо, но не помнит Анна, чтобы этот человек бывал в их доме. Она засунула фотографию в пакет, но тут же снова вытащила. На обороте было написано: «Лизоньке от Лени. С вечной любовью». Странно, что мама все эти годы хранила снимок своего давнего поклонника.

Газовый камин зажегся легко. Первой в огонь полетела фотография незнакомого Лени. Когда она, вспыхнув, стала сворачиваться, словно защищаясь от нестерпимого пламени, у Анны дрогнуло сердце. Она узнала человека на старой фотографии. Это, без сомнения, был ее нынешний московский друг Алексей Петрович.

ВЕЧЕР

С любопытством посмотрев на два огромных чемодана из добротной красивой кожи, Ольга спросила:

— Это все — для меня?

— Да, Ольга Владимировна, мне поручено это передать вам.

Ольга внимательно взглянула на представительного, лет сорока пяти мужчину, одетого в элегантный светлый костюм.

— Простите, а вы не ошиблись, это мне от Анны? Точно от нее?

— Да, мадам просила найти вас и вручить в качестве презента.

Ольга засмеялась:

— А почему вы Анну называете мадам?

Теперь удивился мужчина:

— Она мадам и есть, Анна Морель из Франции.

Ольга перестала улыбаться:

— Ничего не понимаю. Тут что-то не так. Вот заберу эти красивые чемоданы, а потом окажется, что ваша мадам предназначала их для кого-то другого.

Мужчина достал сигарету, щелкнул золотой зажигалкой.

— Вы ведь Ольга Владимировна Аристова, редактор городской газеты?

— Да.

— Ну тогда не сомневайтесь и забирайте презент. Мадам лично звонила мне, поручила через справку найти ваш редакционный телефон и все это, — он показал на чемоданы, — передать лично вам. Ошибки быть не может.

— Простите, а мадам отдавала распоряжения на каком языке?

— На французском, разумеется. Я, между прочим, ее личный переводчик.

Ольга недоуменно пожала плечами.

— Извините, я через минуту вернусь.

Шурик поставил машину недалеко. Он увидел лицо Ольги: оно было растерянным и озабоченным. Она остановилась, отыскивая взглядом его машину, увидела, двинулась быстрым шагом.

— Шурик, я ничего не понимаю, пойдем-ка со мной.

По пути она поделилась с ним своими сомнениями.

— Наверняка это не та Анна.

— Ну почему не та, — сказал он. — Тебе она сама звонила и тоже говорила про подарок, и гостиницу эту назвала.

— Да, это так. Но что-то меня смущает. Ладно, забираем чемоданы, они, кстати, огромные и тяжеленные, так что придется тебе поработать моим носильщиком.

В немноголюдном холле чемоданы сразу бросались в глаза. Переводчик докуривал сигарету.

Ольга представила ему Смелякова, мило улыбнулась:

— Вы уж простите, ради бога. Но не каждый день приходится получать подарок в виде больших чемоданов.