Свет во тьме - Ноа Хоуп Страница 32

Поездка в машине тянулась мучительно долго. Чёрный седан бесшумно скользил по улицам Вегаса, унося меня всё дальше от сверкающих огней центра. Роскошные отели и казино сменились унылыми промышленными районами, затем – пустынными окраинами, где редкие фонари выхватывали из темноты лишь мусорные баки да заколоченные окна. Мёрфи вёл машину уверенно и молча, его профиль был неподвижен, взгляд устремлён на дорогу. Тишина в салоне давила, наполненная невысказанным напряжением. Я смотрела в окно на пролетающие мимо унылые пейзажи, но видела лишь Алистера и искажённое ужасом лицо той девушки.

Наконец, примерно через сорок минут, которые показались мне вечностью, машина плавно замедлила ход и остановилась у обшарпанного здания заброшенного склада. Оно выглядело как шрам на лице земли – выбитые окна зияли чёрными дырами, стены из рифлёного металла были покрыты ржавчиной и уродливыми граффити. Мрачное, Богом забытое место на самой окраине города, от которого веяло запустением и опасностью. От одного вида этого здания по коже пробежали мурашки.

Выйдя из прохладного салона автомобиля, я невольно поёжилась, хотя вечерний воздух Невады был всё ещё тёплым, почти душным. Но сама атмосфера этого места источала ледяной холод угрозы, застарелого насилия и безнадёжности. Запах пыли, гнили и чего-то металлического неприятно щекотал ноздри. Собрав остатки воли в кулак, я заставила себя расправить плечи и решительно последовала за широкой спиной Мёрфи внутрь.

Мужчина уверенно вёл меня по лабиринту коридоров, пока мы не остановились у массивной, обшарпанной металлической двери, явно видевшей лучшие времена. Из-за неё доносились звуки, от которых кровь стыла в жилах – приглушённые расстоянием, но отчётливые мужские крики. Не вопли ярости, а именно боли, агонии, перемежающиеся с глухими ударами. Мёрфи замер перед дверью, его рука застыла на ржавой ручке. Он медленно повернул голову и вновь испытующе посмотрел на меня. В его взгляде не было слов, но он был красноречивее любой речи:

«Последний шанс передумать. Вы уверены, что готовы увидеть то, что происходит за этой дверью?»

Я почувствовала, как к горлу снова подкатывает тошнота, а мир качнулся перед глазами. На висках выступила противная холодная испарина. Сердце заколотилось где-то в горле, оглушая своим стуком. Но я вспомнила флешку, лежащую в кармане, лицо Алистера и бедной девушки.

Нет, я не отступлю. Не имею права.

Я вздёрнула подбородок, встречая его взгляд с вызывающей твёрдостью. Мои глаза сказали ему всё без слов. Мужчина тяжело вздохнул, едва заметно качнул головой с выражением молчаливого неодобрения – или, может, смирения? – но подчинился. Затем решительно повернул ручку, толкнул тяжёлую, скрипнувшую протестующе дверь и отступил на шаг в сторону, молча пропуская меня вперёд, в самый эпицентр кошмара.

Глава 16. Елена

Картина, которая открылась мне в тускло освещённой комнате, повергла меня в такой ужас, что на мгновение я забыла, как дышать. Волной хлынула дурнота, заставив меня пошатнуться и судорожно сглотнуть. Густой, металлический запах крови и пота ударил в нос. Я инстинктивно прижала руку ко рту, судорожно сглатывая и борясь с желанием развернуться и убежать.

В центре комнаты, под единственной голой лампочкой, на металлическом стуле, сидел, или скорее висел на цепях, мужчина. Он был скован по рукам и ногам. Заплывшие глаза были почти не видны, разбитые губы распухли и кровоточили, шепча неразборчивые слова – то ли бессвязные проклятия, то ли отчаянные мольбы о пощаде. Разорванная в клочья одежда едва прикрывала тело, обнажая страшные глубокие порезы, из которых сочилась кровь, и огромные, уже наливающиеся багровой синевой гематомы.

Рядом с ним с пугающим деловым спокойствием стояли двое крупных мужчин в тёмной одежде. Они мельком, без всякого видимого интереса, скользнули по мне равнодушными взглядами – словно моё внезапное появление в этой пыточной камере было совершенно обыденным делом, – и тут же вернули своё внимание к несчастному пленнику.

Заставив себя отвести взгляд от этой жуткой, тошнотворной сцены пытки, я оглядела комнату и, наконец, нашла Николаса. Он стоял чуть поодаль в углу, небрежно прислонившись к грязной, обшарпанной бетонной стене. Руки он скрестил на мощной груди, и эта поза излучала обманчивое спокойствие. На нём была идеально сидящая тёмная рубашка, но теперь я заметила то, что не бросилось в глаза сразу: влажные пятна на ткани – брызги крови. Рукава были закатаны до локтей, открывая сильные предплечья, но его костяшки пальцев… были сбиты, кожа содрана, кое-где виднелись свежие царапины и уже подсыхающая кровь. Но несмотря на следы совершённого насилия, его лицо оставалось пугающе спокойным, собранным.

И он уже смотрел прямо на меня. Его тёмные глаза впились в меня, сканируя и оценивая мою реакцию на увиденное – и на него самого в таком виде. На его губах не было и тени улыбки, но когда наши взгляды встретились, одна его бровь чуть заметно, насмешливо приподнялась в немом вопросе, в безмолвной, жестокой провокации, в вызове:

«Ну что, Елена? Готова посмотреть наизнанку моего мира, на то, что скрывается за блеском казино и дорогих костюмов? Или развернёшься и сбежишь, как испуганный кролик, поджав хвост?»

Несмотря на тошноту, на парализующий ужас, сковавший все внутренности, на бешено колотящееся в рёбра сердце, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, я заставила себя стоять прямо. Стиснула зубы до боли в челюсти и натянула на лицо маску безразличия, отчаянно молясь всем богам, чтобы она скрыла тот ад, что бушевал внутри.

Я не дам ему увидеть мой страх или отвращение.

Собрав все остатки самообладания, я сделала едва заметный вдох и, глядя ему прямо в глаза, спросила, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и ровно:

– Николас. Мы можем поговорить? Наедине.

Мои слова повисли в напряжённом воздухе, перекрывая стоны пытаемого. Картер ответил не сразу. Лёгкая складка пролегла между его тёмными бровями, он чуть нахмурился, словно искренне удивлённый – то ли моей дерзостью появиться здесь, то ли видимым самообладанием перед лицом ужаса. Его взгляд задержался на глазах ещё на одно бесконечное мгновение, всё так же изучая, взвешивая, пытаясь проникнуть за маску. Затем едва заметно кивнул и, плавно оттолкнувшись от стены, двинулся в мою сторону.

Я направилась к выходу из этой комнаты ужаса, стараясь, чтобы движения были плавными, а не паническими. Спиной я чувствовала его тяжёлый взгляд, прожигающий меня насквозь. Я заставила себя держаться прямо, не ускорять шаг и не оглядываться.

Мы вышли в тускло освещённый, длинный коридор. Тяжёлая дверь за спиной Николаса с глухим