Следующая цель – твое сердце - Нетта Хайд Страница 30

Съев почти половину банки, я ставлю ее на тумбочку и лениво откидываюсь на подушку. Сквозь звуки с экрана, слышу, что громкие биты постепенно утихают.

Неужели разошлись? Теперь можно спокойно попробовать уснуть. Хотя, после полученных впечатлений от сегодняшнего вечера, сделать это будет очень непросто.

[9] Кегстенд – это популярная на вечеринках игра, особенно среди студентов, в которой участник переворачивается вверх ногами и пьет пиво прямо из кега с помощью крана, обычно при поддержке других людей. Игра нацелена на то, чтобы выпить как можно больше пива в этом непривычном положении.

Глава 8

ХАНТЕР

Я был готов убить этого ублюдка за то, что он трогал мою Дейенерис своими корявыми пальцами. Я держался до последнего, но неведомая сила внутри меня оттолкнула Беатрис и направила меня к парню, лежащему на девушке. Все, что происходило дальше, окуталось густым туманом, находясь в котором, я ничего не мог с собой сделать.

Я пришел в себя. Почти пришел, когда вместо того ублюдка, передо мной появилась Тея. С виду такая хрупкая и маленькая, но в то же время сильная, уверенная в себе и такая живая.

Она зажмурила глаза и ожидала, что я ее ударю. И я готов был это сделать. Случайно. Мне потребовалась вся выдержка, вся сила, чтобы вернуть здравость в свою голову и остановить кулак, движущий в сторону ее лица, прежде чем он привел бы к неминуемым последствиям.

Она защищала его. Она, блять, стала на сторону того, кто лапал ее в местах, которые под запретом для других.

Я разозлился и велел ей проваливать. Я ждал, что она испугается, расплачется и сбежит, как сделала бы любая другая на ее месте, но она решила удивить меня еще больше. Сначала потоком речи, который без остановки выливался из ее красивого ротика, а после – своим ударом, который моментально вернул меня сначала в состояние шока, а потом непонимания.

Она. Меня. Ударила.

Блять, она разбила мне нос и подарила два симметричных фиолетовых украшения под глазами. У нее тяжелая рука. Очень тяжелая. Я должен был бы разозлиться на нее, рвануть за ней, снять ремень со своих джинсов и, уложив ее животом на свои колени, выпороть эту аппетитную попку. Но вместо этого, как только она ушла, я дико заржал. Я смеялся, пока из моего носа текла кровь, а Беатрис кричала в адрес Теи всевозможные оскорбления, трогая мое лицо и заставляя взглянуть на нее, чего мне совсем не хотелось.

Кроме ярости и гнева, которые готовы были разорвать меня на части, я почувствовал нечто новое – восхищение ее смелостью и настойчивостью. Мне было так смешно и весело от ее поступка, что со стороны я выглядел еще большим психом в глазах присутствующих, но мне было все равно.

Почему я вообще решил устроить эту вечеринку? Потому что мне хотелось показать этой бестии, что, находясь здесь, она даже спать нормально не сможет. Здесь никогда не будет тихо, здесь всегда будет такое происходить, и я планировал делать подобное каждую ночь, пока она не поймет, что это место не для нее. Но кое-что изменилось.

Когда я увидел ее в коротких… слишком коротких шортах и футболке, задранной почти до груди, а потом то, как она завлекается с одним из знакомых Тео, мне не пришлось слишком долго думать, чтобы принять решение унести ее подальше от посторонних глаз и запереть в одиночестве. Но эта умалишенная не собиралась меня слушать, она умудрилась выбраться из моей комнаты.

Когда я вернулся к себе, то понял, что сделала она это не через дверь, которую я так в итоге и не закрыл.

Я хотел. Очень хотел. Вставил ключ в замочную скважину, провернул два раза, а затем открыл обратно. Она додумалась связать мою одежду и постельное белье и спуститься вниз через окно. Этот гениальный поступок чокнутой Теи заставил меня смеяться. Снова.

Если так пойдет дальше, я стану таким же сумасшедшим, как она. Хотя, скорее всего, я уже им становлюсь. Иначе я никак не могу объяснить свое состояние, в котором нахожусь в последние несколько дней.

Утром я просыпаюсь от дичайшей головной боли, и, приняв душ и таблетку аспирина, собираюсь уйти на пробежку. Мне должно полегчать. Тею со вчерашнего вечера я так и не видел. И не знаю, что бы я делал, если бы увидел.

Я возвращаюсь домой после своей прогулки трусцой по городу, в надежде вернуть себе боевое настроение, и подойдя к дверному проему кухни, из которой доносится приятный аромат домашней еды, отчетливо слышу задорный женский смех через звучащую музыку в наушниках. Вынимаю один из них и прислоняюсь к стене за углом. Подслушиваю.

– Да, представляешь, когда мне было двенадцать, я впервые прокатился на велосипеде, и закончилось это шрамом на весь торс. Хочешь покажу? – Тео сонным голосом вещает историю, которую после того случая, поклялся не рассказывать никому. Кроме того, он взял с нас слово, что это останется тайной для всех, иначе он свалит из дома.

– Нет, ты вчера уже достаточно засветил своего голого тела. Мне хватит на неделю. – Она смеется. Она, мать вашу, смеется. Искренне.

Я сдавливаю челюсть и кулаки, чувствуя, как внутри меня пробуждается зверь. Еще чуть-чуть, и он вырвется наружу, направив всю свою ярость на брата.

– А ты умеешь кататься на велосипеде? – спрашивает ее Тео.

– Не совсем. В двенадцать лет я была занята немного другим, – приглушенно говорит Тея.

– Хочешь, я научу тебя?

– Чтобы у меня еще и на животе остались шрамы? Нет, спасибо.

«Еще? У нее есть шрамы?»

– Хант, ты чего тут стоишь? – Со стороны лестницы доносится сонный голос Мэддокса, который расслабленной походкой направляется на улицу. Вид у него приблизительно такой же, как был у меня час назад. Значит вечеринка не только на мне так отразилась…

– Ничего, – отвечаю, прочистив горло. И решаю войти на кухню к воркующим Тео и Тее.

«Черт возьми, Тея, серьезно?! Ты собираешься каждое утро в таком виде встречать троих парней?!»

Она стоит лишь в объемной футболке, и если вчера на ней были хоть какие-то шорты, то сейчас она успела засветить, что внизу у нее ничего нет, кроме розовых кружевных трусиков.

Как я это понял? Да вот так. Она потянулась за сахаром на верхнюю полку шкафа, и ее футболка задралась так, что вид ее задницы привлек не только меня, мой член, но и всех присутствующих здесь.

«Я сожгу все ее белье, чтобы