Не верь, не бойся, не проси. Книга пятая - Юлия Ветрова Страница 21

– Я тут в детстве купаться любил, – сказал Яр, стягивая с себя свитер, а затем и футболку. Яна тоже раздевалась, хоть и неторопливо как-то и без особого энтузиазма.

– Как ты тут вообще жил? – спросила она и тут же добавила. – В смысле, вообще без людей?

Яр пожал плечами и взялся за джинсы.

– Почему без людей? Двадцать минут до деревни – для мальчишки не срок. Да и к нам прибегали, мать пирогами кормила всех.

– А потом? В армию загремел?

– Загремел? – Яр усмехнулся и рухнул на песок к озеру лицом. – Во-первых, сначала в институт.

Яна подняла брови. Она тоже уже лежала на песке, а теперь перекатилась на живот, чтобы заглянуть Яру в лицо.

– Прикинь, – поддел её Яр, – и даже не в ПТУ.

– Окончил? На кого?

– На архитектора. Не то чтобы нравилось… Просто работа не пыльная, и в то же время… Профессия. Не гуманитарное что-нибудь.

– А работать почему не стал?

– Потому, – Яр помрачнел и отвернулся.

Яна тоже подобралась, чувствуя, что снова натыкается на какую-то непробиваемую стену, которая стояла у Яра в голове.

– Почему я всё время рассказываю о себе? – Яр снова повернулся к Яне лицом, и этот внезапный переход в наступление застал её врасплох. – Ты тоже училась. Почему юрфак?

Яна пожала плечами.

– Да меня не спрашивал никто. Просто круто – Кембридж и все дела. Не историю ж искусств мне изучать.

– Ну, хорошо, а потом?

– А что потом? – Яна усмехнулась, но неправильно, не так, одним уголком рта. – Потом был ты. Сам знаешь, чему ты меня учил. Трахаться и стрелять.

Яр поджал губы, напоминание о прошлом радости не приносило и снова будило почти забытую злость.

– А сама? Чего хотела?

И снова на губах Яны промелькнула улыбка – злая и даже требовательная, но снова не та.

– Тебя!

– Кроме меня.

Яна пожала плечами и откинулась на песок. Теперь взгляд её был направлен на голубое небо, кое-где перечёркнутое кучками облаков.

– Мне нравилось заниматься клубом. Музыку подбирать.

Яр, смотревший на неё, отвёл взгляд.

– Но я, наверное, не стала бы делать этого опять.

– Почему? Больше никто не сожжёт.

Яна всё-таки усмехнулась и посмотрела на него. Покачала головой и снова откинулась назад.

– Фотографировать я бы могла. Там тоже музыканты и всё такое. Хотя выбор не такой большой – продвигаешь только тех, кого хочет редактор. И всё.

Яр подложил под голову локоть и снова посмотрел на неё.

Он Яну фотографом с трудом представлял – даже при том, что видел её работы, и знал, что получается весьма хорошо.

Ему вообще не очень хотелось бы видеть Яну среди музыкантов, актёров и моделей. И тем более не хотелось бы, чтобы она фотографировала кого-то из них.

– Помнишь, я спрашивал… – произнёс он. Как и в тот, первый раз, вопрос вырвался сам собой.

Яна не шевельнулась, хотя наверняка поняла, о чём речь.

– Ты с кем-то потом спала?

– Потом? – не поворачивая головы, Яна приподняла брови. – С мужем.

– А ещё?

Яна поджала губы.

– С Эдиком? – помог ей Яр.

Яна ещё секунду лежала так, поджав губы, а потом вскочила – быстро и резко, как освободившая от давления пружина, и, подхватив одежду, принялась натягивать на себя.

– Пошёл ты, Яр, – бросила она, засовывая ногу в раструб джинс, – ты у меня на глазах сколько перетрахал баб? Да даже эта твоя долбанная тюрьма из-за чего?..

Яр приподнялся и, схватив Яну за щиколотку, зафиксировал её, не давая Яне продолжать.

– Я с этой малолеткой – не спал. И не убивал. Она слишком похожа на тебя.

– Да ты даже с подобием моим не стал бы спать! Это просто охренеть! – Яна дёрнула ногу на себя, и Яр всё-таки отпустил её – но только затем, чтобы вскочить на ноги и перехватить за плечи.

– Яна! – рявкнул он.

– Что? Что «Яна»? – передразнила та. – Честное слово, ты меня уже заебал.

– Ты можешь просто сказать – да или нет?

– Нет! Нет – не собираюсь ни в чём отчитываться перед тобой, – Яна задрала голову, чтобы видеть его глаза. – Ты меня бросил! Ты меня, блядь, послал! И теперь хочешь знать, была ли я верной женой – или нет!

Яна вывернулась из его рук и, подхватив футболку, бросилась прочь. Яр хотел было поймать её за руку, но потом передумал. Подхватил собственные джинсы, натянул их. Подобрал остатки одежды и пошёл в дом.

Он был зол.

Яр сам не мог бы сказать – почему. Не мог бы даже сказать – на кого. Только знал, что в груди закипает и бесится злость.

Поначалу злость просто бурлила в нём, а потом, уже у самых дверей, он понял, что хочет сделать и что поможет ему унять эту злость – тем или иным путём.

Он поднялся на второй этаж, зашёл в комнату, которая теперь считалась комнатой Яны, и рванул из-под кровати сумку, которую они привезли с собой. Яна давно уже распаковала почти всё – внутри остались лежать только запасные носки и тетради с истрёпанными уголками. Одна – совсем старая, другая – немножко целей и новей.

Яр взял их в руки, загнал сумку обратно под кровать. Спустился на первый этаж, устроился перед печкой и стал читать – подряд.

Яна вернулась поздно. С собой у неё был подстреленный из пистолета кроль и дикая морковь.

Домой она идти не хотела вообще, но в лесу начиналась гроза, а она ещё не чувствовала себя настолько уверенно в тайге, чтобы разжигать костёр и спать под проливным дождём.

Яр сидел перед печью. Яна замерла ненадолго, раздумывая, подойти к нему или сразу подняться наверх. Один только вид локтя, торчащего из-за спинки, пробуждал в груди тянущую болезненную ломоту. Злиться на Яра долго она не могла – как бы ни хотела.

Яна вздохнула и шагнула к нему, ещё не зная, что собирается сделать или сказать, и, просто надеясь разрядить обстановку, произнесла:

– А я кролика принесла…

Яна замерла, глядя на лежащую на коленях у Яра тетрадь, исписанную собственным неровным подчерком.

Сердце пропустило удар и яростно толкнулось о рёбра. Где именно Яр читает, Яна понять не успела – не произнеся больше ни звука, выхватила из его рук тетрадь и попыталась швырнуть её в печь, но не успела – нужно было открыть заслонку, а Яр перехватил её руки и рванул тетради, вырывая листы.

– Верни! – крикнула Яна, окончательно теряя над собой контроль. – Верни, сволочь, не твоё!

– Уймись! Я уже всё