Либи Астер - Пропавшее приданое Страница 20

— Что ты сделал потом? Вернулся в лавку мистера Лиона?

— Нет, сэр. Понимаете, сердце мне подсказывало, что тот человек сделал что-то дурное. И если бы я вернулся к лавке и попался кому-то на глаза — никто бы не поверил, что я просто хочу помочь мистеру Лиону запереть его лавку. Они бы подумали, что это я украл деньги. Ну, я вернулся в приют и притворился, будто всю ночь пролежал в постели.

— Почему ты решил, что они что-то украли?

— Потому что утром, когда я пришел на работу, то увидел в задней комнате мистера Лиона, он стоял на коленях и рассматривал дырку в полу. Потом у него стало странное лицо, он встал, еле-еле дошел до торговой комнаты и упал в обморок.

— Но с чего ты взял, что украли именно деньги?

— Может, я и не образованный джентльмен, как вы, мистер Меламед, но я не дурак. Люди не прячут под половицей чайную посуду. И не падают в обморок, если увидят, что кто-то стащил их кусок сахара.

Мальчики рассмеялись, и на сей раз мистер Меламед смеялся вместе с ними.

— Ну хорошо, — сказал он. — Из лавки украли нечто ценное. И все же, откуда ты знаешь, что речь идет о деньгах? Может, то было что-то другое. Может, под полом хранились важные бумаги — например, документы, где содержались военные тайны.

— Вы хотите сказать, что мистер Лион шпион?

— Нет, ничего подобного я не говорю. Я всего лишь спрашиваю, почему ты уверен в том, что украли деньги, а не что другое.

Саймон снова глянул в сторону Графа.

— Сквайр, почему бы вам не выслушать Саймона до конца, — сказал Граф, — а уж потом задавать вопросы?

Мистер Меламед кивнул Саймону, и мальчик продолжил:

— Мистер Уорбург пришел в лавку примерно тогда же, когда мистеру Лиону стало плохо. Он послал меня за доктором, и я побежал домой к одному, который живет неподалеку от лавки. Пока он осматривал мистера Лиона, мистер Уорбург вышел в заднюю комнату, и я за ним. Вижу, он подошел к столу и смотрит на дыру в полу^ Потом поднял голову и странно поглядел на меня. А затем он вернулся в торговую комнату, потому что его позвал доктор, и тут я себе сказал: «Саймон, пора утекать».

— Утекать?

— Так мистер Мюллер говорит, сэр. Он рассказывал, что на севере, откуда он родом, так говорят, когда падает кувшин с молоком и оно разливается во все стороны. Утекает. Мистер Мюллер сказал, что вот так и мы, мальчишки, поступаем, когда надо идти на урок. Мы утекаем, сэр.

— Понимаю. То есть утром ты решил, что разумнее всего будет утечь из лавки.

— Да. Потому что если бы мистер Лион узнал, что у меня есть ключ и гинея…

— Гинея? — переспросил мистер Меламед.

И вновь Саймон бросил взгляд на Графа.

— Ты пропустил эту часть истории, Саймон, — сказал Граф. — Лучше расскажи мистеру Меламеду все, что тебе известно.

— Потому-то я и знаю, что украли именно деньги, мистер Меламед. Когда мужчина с мальчиком шли по улице, из шкатулки, которую нес мужчина, выпала монета. Мальчик нагнулся, хотел подобрать ее, но монета укатилась далеко. Он хотел ее поискать, но мужчина сказал, дескать, не стоит, и они пошли дальше. Но я-то знал, куда она закатилась, и, прежде чем пойти за ними, подобрал монету. Но это не я украл ее, мистер Меламед. И я бы отдал ее мистеру Лиону, если бы не…

Мальчик опять посмотрел на Графа. Тот вынул из кармана гинею и показал ее мистеру Меламеду:

— Я взял эту монету как предварительную плату за стол и кров. У меня доброе сердце, сквайр, но, в отличие от некоторых, я не в том положении, чтобы заниматься благотворительностью.

Мистер Меламед молчал, пытаясь понять, насколько правдивы показания Саймона. Он верил, что одинокий ребенок, ища утешения, мог отправиться к дому, где когда-то был счастлив. Но странно то, что Саймон решил прогуляться в Корнхилл, и еще страннее то, что он оказался на этой улочке в ту самую минуту, когда воры выходили из лавки.

— Ты разглядел лицо мужчины или мальчика?

— Нет, сэр. Было темно, луна не светила.

— И однако же гинею ты увидел.

— Свет праведных весело горит, — сказал Граф.

— Светильник же нечестивых угасает, — ответил мистер Меламед, завершая стих. — Я тоже могу цитировать Притчи Соломоновы. Но это не объясняет, как Саймон мог увидеть монету.

— Не увидеть, сквайр, а услышать, — уточнил Велик’он. — Он слышал, как монета звякнула о землю. Если бы в ваших карманах было так же пусто, как у Саймона, вы бы тоже научились различать звон каждой упавшей монетки.

— Итак, он слышал, как гинея упала на землю, — подытожил мистер Меламед. — Но, кроме того, Саймон, ты слышал, как мужчина говорил с мальчиком. Что ты можешь сказать о его речи? Как тебе кажется, это был джентльмен или…

— Ой, мистер Меламед, это уж точно был джентльмен, вроде вас и мистера Лиона.

— Почему ты так уверен в этом?

— Потому что он и мальчик говорили на иностранном языке.

— На каком же?

— Не знаю, сэр. Знаю только, что на иностранном. Не на английском и не на еврейском.

Мистер Меламед привез Саймона в приют и вернулся домой, к тихой трапезе в маленькой гостиной — он не любил обедать один в просторной, торжественной столовой. Хорошо, что он сумел забрать мальчика от Графа и его свиты. И, к счастью, мистер Мюллер поверил мистеру Меламеду, когда тот объяснил, что в исчезновении Саймона со склада не было ничего подозрительного, ребенок просто-напросто заблудился.

Да, директор приюта поверил его рассказу. Но может ли он сам верить рассказу мальчика? Ему очень хотелось, чтобы история Саймона оказалась правдой. Мистер Меламед понимал, что ребенок, у которого не осталось на свете ни одной родной души, мог сбежать от испуга, даже будучи ни в чем не повинным. Случись так, что ищейки с Боу-стрит взялись бы расследовать это преступление и узнали, что в нем замешан мальчик, они схватили бы его, не разбираясь, виновен ли он, — особенно если бы нашли у него ключ от лавки и гинею.

Но если Саймон невиновен, почему он сохранил ключ? И если он сбежал к Графу из страха, то почему Граф не избавился от ключа? Если же Граф использовал ребенка как вора и был намерен продолжать обворовывать мистера Лиона, когда у того заведется новая шкатулка с деньгами — почему же он не приказал Саймону положить ключ обратно в ящик стола? У мальчика была возможность проделать это утром, когда мистер Лион занемог, и никто бы не узнал, что ключ на время пропадал. Зачем хранить у себя столь явную улику, если не хочешь болтаться на виселице?

Быть может, ребенок в своей невинности надеялся, что ключ послужит подтверждением его рассказа? Или это Граф Грэйвел-лейнский вновь хочет посмеяться над ним?

— У вас будут еще распоряжения, сэр? — в комнату вошел дворецкий и принялся убирать со стола. Мистер Меламед очень устал после этого поистине изнурительного дня; ему хотелось сказать слугам, что можно закрывать двери на ночь. Но он знал, что в эту минуту мистер Лион в тревоге ждет от него известий.