Черный Лотос. Воскрешенный любовью - Иман Кальби Страница 18

– Плутуешь,– усмехнулась я,– как минимум за тремя столиками в ресторане твои люди. То же самое было на пирамидах… И на прогулке. Нас встретили у трапа. Так даже не всех иностранных министров тут встречают… С нами все время телохранители. В том числе кто-то из местных.

Он откинулся на стуле и улыбнулся мне.

– У меня тут есть друзья, верно…

– Ты ведь и Каир хорошо знаешь? Зачем тогда весь этот сегодняшний цирк с моей ролью экскурсовода?

– Еще никто мне не рассказывал о нем так вкусно… Ты очаровательна, Алекса. Здесь- тем более. Огни Каира тебе очень к лицу… Я хочу осыпать твою тонкую шейку столь же яркими камнями, чтобы вспоминать об этом дне всякий раз, когда буду смотреть на тебя, облаченную только в блеск бриллиантов…

Я нервно выдохнула.

– Что еще мне к лицу? Свобода, может?

– Нет. Свобода как раз тебе не подходит. Ты из того рода женщин, которые должны принадлежать мужчине. Мужчина дает ей красивую огранку- и она сияет… Цепи тебе пойдут, Александра. Золотые.

Я вздрогнула, когда совсем рядом подле меня на столик опустилась красная бархатная коробочка. Один из «безликих» теней Черного принес…

– Что это?

– Благодарность за сегодняшние усилия сделать мое пребывание здесь незабываемым. Я привык по достоинству оценивать усилия женщин. Это обязанность мужчины… Ком иль фо.

Я не прикоснулась к коробке

– А в чем обязанность женщин по-твоему?

– Удовлетворять мужчину,– усмехнулся он и его взгляд почернел еще сильнее,– даже не откроешь? Не интересно? Неужели любопытство женщины в тебе не победило?

– Нет…– выдохнула я,– это… как-то унизительно. При всех… Они смотрят… Я как содержанка…

– Сколько комплексов, оказывается,– провел костяшками пальцев по щеке,– тогда пойдем в номер, Александра. Откроешь там. И примеришь…

Я вздрогнула.

Он считал мой испуг.

И он ему понравился. Вкусно.

Ночь переставала быть томной. Мы перемещались туда, где придется снять маски и не только…

– Эту ночь мы проведем в одной постели, Александра…

Глава 15

Мы идем в номер. Подъем на лифте тянется мучительно долго. Я стою лицом к медной двери, в которой ловлю его силуэт, искаженное отражением лицо, но алчный взгляд неизменный…

Он гипнотизирует меня. Предвкушает. Затаился, как хищник…

Коробка в моих руках горит…

Она как ящик Пандоры. Я знаю, что открою- и пути назад не будет…

Наш номер – маленькая вселенная, где французский шик сплетается с арабской пышностью. Шелковые покрывала цвета спелого граната, тяжелые портьеры, пропускающие лишь намек на солнечный свет.

Даниил берет меня за руку и ведет к балкону. С него город кажется далеким и суетливым, а ты словно бы застыл во времени и ощущениях. Прохлада кондиционера ласкает кожу и будоражит одновременно… Пульс учащается…

– Посмотри вдаль, Александра,– ведет ребром руки по моей шее,– как огни мостов дрожат в воде, и кажется, будто где-то там, за поворотом реки, все еще правят фараоны. Или наступают одержимые завоеватели… Каир непонятен непосвященному. И только избранный видит, как здесь стирается грань между прошлым и настоящим. Тут можно потеряться – и найти себя заново, правда же?

Я вздрагиваю, когда он умело подцепляет застежку на платье и оно падает к ногам. Прохлада воздуха опаляет соски и делает их твердыми, как горошины.

Я дышу тяжело, почти надрывно.

Вздрагиваю, когда в ложбинку между грудями ныряет тяжелый холодный камень.

Рука машинально его обхватывает. В груди нарастает трепет и обволакивающая беспомощность. Она на удивление не пугает, а даже завораживает.

Касается шелка на дне коробки- и он начинает танцевать, подобно змеям. Завораживает, зачаровывает, парализует.

Мгновение- шелк обвивается вокруг моего тела.

Одна тонкая лента обхватывает горло, вторая- убегает вдоль живота и… он ловко продевает ее между моих ног.

Шелк впивается в лобок и раздвигает складки влагалища.

Он цепляет клитор, натягивает ткань, она впивается и ласкает, ласкает…

Мучительно сладко, мучительно остро…

Я хватаюсь руками за холодный мраморный подоконник, как за последнюю возможность спасения.

– Сладко?– шепчет он и впивается в шею,– остро, Александра?

Я мычу нечто нечленораздельное.

Даниил не трогает меня руками. Он сейчас дергает за ленты, словно бы я и правда кукла- марионетка.

Передо мной – ночной Каир, мерцающий огнями вдоль Нила, а за спиной Черный. Его пальцы скользят по моей коже, оставляя за собой мурашки, пока черный шелк обвивает мое тело, как вторые его руки. Туго, но так, чтобы я чувствовала каждую нить – вокруг груди, по изгибу талии, между ног…

– Ты так красиво дрожишь, – его голос низкий, как шепот пустынного ветра.

Лента там, в самом чувствительном месте, движется вместе с его ладонью – нежно, но настойчиво. Я прикусываю губу, но стоны все равно вырываются наружу. Окно прохладное, но мое тело пылает.

– Даниил… – мое дыхание сбивается.

Он знает. Всегда знает. Его пальцы ускоряются, шелк трется, и я уже не могу думать ни о чем, кроме нарастающего огня внизу живота.

– Кончай, – хрипло шепчет он.

И я тону в волнах, сжимая ленты в кулаках сама, пока Нил внизу продолжает течь – медленно, как мое опустошенное, дрожащее тело.

Он терпеливо ждет. Ловит каждый миг в этом глубоком моменте. Не дает и мне забыть…

– Только удовольствие, Александра, пока ты хорошая, покорная девочка, огонь которой можно красиво запрятать в лампадку… Начнешь проявлять характер там, где мне это н нужно…– и…

Он вжимает меня в стекло и стягивает ленты на шее, заставляя захрипеть. Больно. Перед глазами мурашки.

Тело все еще пульсирует от удовольствия.

Я жадно хватаю ртом воздух.

Пытаюсь уцепиться ногтями за гладкость стекла- тщетно.

Я совершенно, абсолютно, безвозвратно беспомощна сейчас…

На контрасте он целует мою шею. Страстно, остро, жадно…

И у меня слезы на глазах, что даже эта боль, этот страх- вкусные…

Мне хочется их…

– Это только начало, Александра…– шепчет он,– это начало…

Глава 16

Он ушел в другой номер. Попугал меня, насытил атмосферу номера своей темной энергетикой- и был таков…

А мое сердце все равно продолжало нервно отплясывать чечетку… Я провалялась в кровати до часа ночи. То и дело бросала глаза на часы.

Время тянулось неимоверно долго.

В два, казалось, отель все-таки погрузился в сон, хоть город снаружи и продолжал вибрировать ритмами дикой африканской ночи.

Я встала, накинула поверх пижамы объемный кардиган, отнюдь не выглядевший в прохладе кондиционированных помещений неуместно, постаралась как можно тише проскользнуть из номера, прихватив с собой карту- ключ.

У моей объемной одежды было и другое назначение.

Подошла к