Свет во тьме - Ноа Хоуп Страница 14

Он небрежно взял со стола свой мобильный, и, не отрывая от меня потемневших, почти чёрных глаз, произнёс с убийственным спокойствием, от которого у меня по спине пробежал холодок:

– Елена, если ты ещё не поняла, я хочу, чтобы ты кончила на мои пальцы. Надеюсь, мне не придётся повторять это ещё раз.

Я зажмурилась, изо всех сил пытаясь сдержать рвущиеся с губ отчаянные всхлипы. Стыд и унижение жгли меня изнутри. Я чувствовала, как напряглись соски, как пульсирует кровь между ног, и от этого становилось только хуже. И Ник, как всегда, видел, как моё тело реагирует на него, вопреки здравому смыслу и ненависти.

– Ты чудовище! – процедила я сквозь стиснутые зубы, с трудом сдерживая дрожь в голосе. Мои пальцы судорожно сжимали край стола, пытаясь найти хоть какую-то опору в этом безумии. – Как ты можешь так поступать со мной, как будто я одна из твоих… шлюх? Вот что на самом деле значит быть любимой Николасом Картером?

Он громко, издевательски расхохотался, запрокинув голову, и от этого леденящего душу звука по моей спине пробежали мурашки.

– «Любимой»? – переспросил он, насмешливо выгнув бровь. – Если ты забыла, то я с радостью напомню. Ты сама ушла от меня, Елена. Бросила меня, струсив перед моей тьмой. Так какого чёрта ты от меня хочешь?

Его лицо исказилось от ярости, желваки заходили ходуном. Ник был воплощением первобытной силы, дикой, необузданной, которую я когда-то так жаждала укротить, но в итоге сама оказалась раздавлена ею.

– Я что, должен был расстелить красную дорожку перед тобой? – прорычал он, с силой сжав челюсти. Я видела, как напряглись мышцы на его скулах, и невольно сглотнула. – Твой брат меня наебал, я мог убить его и стереть в порошок всю вашу проклятую семейку! Но из уважения к тебе, к тому, что было между нами, я дал вам шанс! Вместо того чтобы искать эти чёртовы деньги, которые вы бы никогда не нашли, не вляпавшись в ещё большие неприятности, я позволил тебе спасти его шкуру! Всего лишь быть рядом со мной тридцать дней и слушаться! Тридцать дней, Елена! И ты смеешь меня упрекать?

Его слова били меня наотмашь, заставляя содрогаться от ужаса и отвращения. Горький ком подкатил к горлу. Правда, которую я так отчаянно пыталась игнорировать, сжимала грудь, не давая вздохнуть. Я знала, что он прав, и от этого становилось ещё больнее. Ненависть, которую я так старательно взращивала в себе все эти годы, начала трескаться, обнажая под собой глубоко запрятанные страх, боль и… оскорблённую гордость. Да, я бросила его. И теперь расплачивалась за свою трусость и за глупость брата.

Собрав остатки мужества, я подняла на него умоляющий взгляд, чувствуя, как по щекам текут горячие слёзы.

– Я… просто не могла…остаться с тобой, Ник. Ты бы никогда не ушёл из этого мира… насилия и крови. А для меня это было слишком. Твоя жестокость убивала меня, медленно, но, верно, разъедала изнутри, как кислота.

Лицо Николаса исказила гримаса боли, как будто я ударила его в самое сердце. Но в следующее мгновение эта уязвимость исчезла, сменившись непроницаемой маской. Он снова стал тем Николасом Картером, которого знал весь Лас-Вегас – холодным, жестоким, неприступным.

– Ты сделала свой выбор… – мрачно произнёс Ник, его голос был лишён эмоций. – Решила, что я испорчен и не заслуживаю быть с тобой. Что ж… посмотри, где ты теперь.

Картер наклонился так близко, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своей коже и запах дорогого одеколона. Его язык мучительно медленно провёл по моей ключице, оставляя влажный, горячий след, поднимаясь к чувствительной мочке уха.

– Твоя киска такая мокрая и жаждущая, так сильно сжимает меня. Ты уже хочешь кончить, не так ли, Лёля?

Он произнёс это детское прозвище с такой издевательской нежностью, что у меня перехватило дыхание.

– Уверен, с моим членом внутри тебя, было бы куда лучше, Лёля.

Боже, какой же он дьявол! Николас прекрасно знает, как его грязные слова действовали на меня в прошлом, заставляя желать его ещё сильнее.

– Ник… – взмолилась я, с трудом сдерживая стоны. – Прошу, не делай этого. Я… не могу… Не так…

Он медленно вытащил пальцы и, поднеся их к губам, облизал с таким видом, словно дегустировал коллекционное вино. Его тёмные глаза буквально пожирали меня.

– Твоё тело жаждет моих прикосновений, как бы ты ни сопротивлялась. – промурлыкал Ник, его губы изогнулись в довольной ухмылке. – Так что расслабься и получай удовольствие.

С хищной улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего, Николас потянулся к брюкам. Я отвернулась, стараясь не смотреть на него, сжимая руки в кулаки. Хотелось, чтобы этот спектакль поскорее закончился. Но когда что-то гладкое и холодное коснулось моего влажного входа, сердце пропустило удар. Ник медленно ввёл в меня что-то продолговатое, вибрирующее. Спустя несколько мгновений, я поняла, что это виброяйцо.

– Зачем оно? – тихо спросила я, стараясь не привлекать к нам внимание ещё больше.

Николас достал свой телефон и с довольной ухмылкой демонстративно поднёс его ближе ко мне. Я затаила дыхание, наблюдая, как его пальцы уверенно коснулись экрана. Мускулы на его руке напряглись под тканью дорогой рубашки, когда он открыл приложение для управления секс-игрушкой.

– Помнишь, как тебе нравилось, когда я доводил тебя до грани, не позволяя кончить? – спросил он, в его взгляде сверкало торжество.

Когда мои глаза расширились в ужасе от понимания его замысла, Ник продолжил:

– Ты будешь сидеть здесь с игрушкой внутри тебя, изнывая от желания, и молиться, чтобы я поскорее закончил обед.

Я сжала бёдра, чувствуя, как нарастающая вибрация проникает всё глубже, до самых нервных окончаний. Жар разлился по низу живота, пульсируя между ног. Картер довольно усмехнулся и, коснувшись экрана, плавно увеличил интенсивность.

– Ник, прошу, не надо. – снова взмолилась я, в отчаянии схватившись за его руку. Пальцы судорожно сжали ткань его дорогой рубашки. Сердце билось где-то в горле, отбивая бешеный ритм, а в черепушке царил полный хаос. – Не делай этого… Я не… я не выдержу…

Но он лишь покачал головой, его взгляд потемнел, став почти чёрным.

– Ты сама виновата, Елена. – отчеканил Картер, медленно высвобождая руку из моей хватки. – Нужно было следить за языком. А теперь ты будешь расплачиваться за свою дерзость.

Я зажмурилась, пытаясь сдержать рвущиеся с губ стоны. Внутри всё пылало, жгло огнём, требуя разрядки. Но я знала, что Ник не