Спенсер (ЛП) - Лоррейн Трейси Страница 7

После того, как сбежал, я направился прямиком в бар.

Мне нужно было выпить, и нужно было скрыться от её сладкого аромата и оценивающих глаз, которые, клянусь, заглядывают мне прямо в душу.

Видеть её в моём доме, доме, о котором мы мечтали долгие годы. Это было слишком. Я не смог справиться. И, как последний слабак, сбежал. Я пил до тех пор, пока комната не начала кружиться, и я был вынужден уйти, чтобы совершить долгую, очень бодрящую прогулку по морозу домой.

Мысли о том, что Габриэлла здесь, не давали мне покоя задолго до того, как я свернул на подъездную дорожку и увидел погружённый в темноту дом.

Всё, о чем я мог думать, это о ней. Как её брюки облегали её задницу и бёдра, как выпуклости её грудей дразнили меня из-за низкого выреза её свитера. Но найти её такой, с моим гребаным номером на футболке. Это было невыносимо, и я нарушил все правила, которые сам для себя установил. Ну, может быть, не все. Каким-то чудом мне удалось провести черту, как только она кончила мне на язык.

Её запах наполняет комнату вокруг меня, заставляя меня отчаянно желать перевернуть её и погрузиться в её горячее маленькое тело.

Мой член торчит из-под простыни, но я не тянусь к нему. Я заслуживаю страданий после того, как обошёлся с ней сегодня.

Повернувшись на бок, я придвигаюсь к ней, пока не прижимаюсь передом к её спине.

Как только мы соединяемся, она снова прижимается ко мне, как будто проснулась и ждёт меня.

— Габ… Элла, ты не спишь? — шепчу я, но вопрос остаётся без ответа, поскольку её дыхание остаётся ровным. Она либо крепко спит, либо просто очень хорошая актриса. Я вспоминаю её выступление на нашем уроке драматического искусства в средней школе и решаю, что, скорее всего, первое.

Обхватив её рукой за талию, я крепче прижимаю её к себе, позволяя себе насладиться тем, чего, как я думал, мне никогда больше не доведётся делать.

Должно быть, я засыпаю с ней в объятиях, потому что следующее, что я помню, это то, что я нахожусь лицом к окну, и солнце слепит меня, несмотря на то, что мои глаза закрыты.

Перекатываясь на спину, я с трудом открываю глаза, и глухой стук в них от выпитого виски, который я употребил прошлой ночью, даёт о себе знать. Я смотрю в сторону и вижу, что Габриэлла всё ещё крепко спит, свернувшись калачиком.

Её глаза закрыты, щёки порозовели, как тогда, когда я шептал ей на ушко непристойности прошлой ночью, а её розовые полные губы слегка приоткрыты, заставляя меня пожалеть, что я не поцеловал её. Но я знаю, что один поцелуй может всё испортить.

Сначала я должен повести её к алтарю. Мне нужно знать, что она настроена серьёзно, что она хочет этого так же сильно, как и я. Потому что теперь, когда она снова здесь, я буду бороться изо всех сил, чтобы она осталась.

Габриэлла была права в том, что сказала вчера вечером. Я действительно порвал с ней в тот день, когда она уехала, но только потому, что был очень зол, обижен, нет… опустошён её уходом. Это было жестоко, я понимал это в то время. У неё не было выбора. У её отца была работа в городе, и они с мамой были вынуждены последовать за ней, так поступают семьи. Но она бросила меня, и всё, что я мог сделать в тот момент, — это самосохранение, и я по глупости подумал, что причинение ей боли, когда её тащили прочь, поможет. Оглядываясь назад, я понимаю, что это здорово, потому что в последующие дни, месяцы и даже годы я бы отдал всё на свете за отношения на расстоянии, которые, как она была уверена, мы смогли бы сохранить.

Я до сих пор скептически отношусь к тому, что это могло бы сработать, но, зная, каким несчастным я был, когда она уехала, я пожалел, что не дал этому шанс провалиться, прежде чем разрушить всё ещё до того, как это началось.

Со вздохом, полным сожаления, я встаю с кровати, хватаю пару брюк, которые бросил на пол, и тихо выхожу из комнаты в надежде дать ей поспать.

Вчерашний день был достаточно напряжённым для меня, я даже представить себе не могу, каково это было для неё.

Я принимаю душ, затем спускаюсь вниз выпить кофе и принимаюсь за работу, теперь у меня есть соседка по дому, и ещё важнее привести этот дом в состояние, пригодное для жизни.

Распахнув дверь в свою мастерскую, я вижу почти законченную кровать с балдахином, над которой работал последние несколько недель.

Спальни не были на первом месте в моём списке приоритетов, пока мама неожиданно не объявила, что у нас шестерых скоро будут невесты. Перспектива разделить с кем-то постель подтолкнула меня к действию. Я не хотел вступать в брак с незнакомкой, лежащим на матрасе, но ещё меньше я хотел жениться на Габриэлле. Она заслуживает большего, чем то, что я могу предложить ей прямо сейчас. Она заслуживает большего, чем то, как я к ней относился с тех пор, как она внезапно появилась в моей жизни.

Я погружаюсь в последние штрихи к кровати, не замечая окружающего холода или резкого воздуха, который проникает в большое пространство из-за дверей, которые я не закрыл, я слишком сосредоточен на том, чтобы привести в порядок наше супружеское ложе и подготовить его к первой ночи.

Когда я надеваю эйрподсы и в ушах у меня гремит музыка, я не слышу, как она присоединяется ко мне. Только когда моя кожа покалывает от осознания, я поднимаю глаза на двери и вижу Габриэллу, прислонившуюся к стене, всё ещё одетую в мою футболку, но с одеялом, накинутым на плечи, я понимаю, что у меня появилась компания.

— Черт, — бормочу я, откладывая шлифовальную машину и доставая эйрподсы. — Привет, — говорю я, и на моих губах появляется улыбка. Это невероятное чувство после вчерашнего гнева.

— Пожалуйста, не позволяй мне тебя останавливать, — молвит она, жестом предлагая мне продолжать.

Прислонившись спиной к стойке, я наблюдаю, как её взгляд скользит по моему телу, а зубы впиваются в нижнюю губу.

У меня подскакивает температура, и мой член снова набухает от мысли оказаться внутри неё, наконец-то сделать её своей.

— Тебе было весело, не так ли? — спрашиваю я, удивленно приподнимая бровь.

— Ты просто не поверишь.

— Очень жаль, мышонок, потому что у тебя нет времени просто стоять и наслаждаться.

— Неужели? — спрашивает она, склонив голову набок и так сильно напомнив мне себя в молодости. — И почему же?

Оттолкнувшись от стойки, я направляюсь к ней.

— Потому что сегодня, мышонок, день твоей свадьбы.

Она выдыхает, её рот открывается от удивления.

— С-сегодня?

— Да. Мы все должны быть в здании суда через… — я достаю свой сотовый из кармана. — Два часа. Сейчас самое время решить, действительно ли ты этого хочешь.

Мне неприятно произносить эти слова, но я не могу не дать ей шанс сбежать, если ей это понадобится. Лучше, если Габриэлла сделает это сейчас, чем когда мы уже будем связаны друг с другом.

— Ты думаешь, я хочу сбежать?

— Я не знаю, Элла. Есть много вещей, о которых я сейчас не знаю, — признаю я, хотя мне и больно это делать.

Она нервно сглатывает.

— Честно говоря, мало что изменилось, Спенс. Последние пять лет я почти не вела светской жизни.

Грустное выражение, появляющееся на её лице, заставляет мою грудь сжаться, но как бы мне ни хотелось потребовать, чтобы она рассказала мне всё о своей жизни в Нью-Йорке, я знаю, что сейчас не время.

— Я хочу знать всё. Но прямо сейчас тебе нужно принять решение. Если ты серьёзно относишься к этому, то найдёшь платье и всё, что тебе понадобится, в шкафу в одной из свободных спален. Если нет, то уходи сейчас же, пока я не нахожусь не в состоянии отпустить тебя снова.

— Спенсер, — тихо произносит она, проходя дальше в мою мастерскую и протягивая руку, пока её ладонь не касается моей щеки, и наши тела не прижимаются друг к другу. — Нет другого места, где бы я хотела быть, и нет другого мужчины в мире, которому я хотела бы посвятить свою жизнь. Это всегда был ты, Спенс.

От эмоций у меня перехватывает горло, и я думаю, что не смогу их сдержать.

Я киваю, принимая её слова и пытаясь взглядом сказать ей, что это чувство полностью взаимно.