Кавказский отчим. Девочка монстра (СИ) - Соболева Ульяна ramzena Страница 5

— Что случилось? — спрашивает он, останавливаясь у двери.

— Дурной сон, — отвечаю я, потягиваясь.

Ночная рубашка задирается, обнажая бёдра. Вижу, как его взгляд на секунду задерживается на моих ногах, а потом резко в сторону.

— О чём был сон?

— О похоронах, — лгу я. — О том, что все ушли, а я осталась одна. У могилы…

Он кивает, принимая объяснение. Но не уходит.

— Хочешь воды?

— Не хочу воды, — отвечаю я, встав с кровати.

Подхожу к нему, босыми ногами по холодному полу. Останавливаюсь близко, но не вплотную. Просто смотрю на него снизу вверх.

— Хочу, чтобы вы остались.

— Зачем?

— Боюсь, что кошмар вернётся. Раньше бабушка со мной оставалась.

Это правда. Только кошмар не о похоронах.

— Арина…

— Что?

— Я не няня. И не твоя бабушка.

— Знаю. Вы мужчина, который убивает людей.

Что-то меняется в его лице. Становится жёстче.

— И тебя это не пугает?

— Должно?

— Нормальную девочку — да.

— А я ненормальная!

Он смотрит на меня долго, изучающе. Вблизи его глаза настолько красивые, что дух захватывает. Золотистые крапинки, длинные ресницы. Большие, бархатные, обжигающие. В них столько обещания омута срасти, греха, темноты.

— Не знаю. Что ты вообще за человек?

— А вам интересно?

— На хрена мне это? Хотя, было б неплохо понять, что творится в твоей голове.

Я улыбаюсь. Впервые за три дня он проявляет ко мне хоть какой-то интерес.

— Я девочка, которая выросла без родителей. Которая привыкла рассчитывать только на себя. Которая не боится сильных мужчин.

— Должна бояться.

— Почему?

— Потому что сильные мужчины ломают маленьких девочек.

— А если маленькая девочка не такая уж маленькая?

Он усмехается, но без тепла.

— Тебе восемнадцать. Ты ребёнок.

— В восемнадцать ваши горянки уже троих детей рожают.

— Мои горянки знают своё место.

— А я не знаю?

— Ты даже не представляешь, где находишься. Не то, что не знаешь своего места. Но я тебе его покажу.

Он поворачивается, собирается уйти. И я понимаю — сейчас или никогда.

— Камран, — окликаю я.

Мы как будто оба вздрагиваем от звука его имени. Камран…как красиво оно звучит в темноте и в тишине.

— Что?

— Вы смотрели на меня…когда я пролила коые наклонились ко мне. Что вы хотели сделать?

Он останавливается. Медленно поворачивается ко мне.

— Не твоё дело.

— Хочу знать.

— Зачем?

— Интересно…это ведь меня касается!

Слова вырываются сами собой. Честные, незащищённые.

Камран смотрит на меня, и что-то меняется в его глазах. Становится темнее.

— Арина…

— Что?

— Тебя не касается ни одна моя мысль, уж поверь мне!

— Знаю. Знаю, что когда вы рядом, у меня учащается пульс. Знаю, что ваш голос заставляет меня дрожать. Знаю, что…

— Хватит, — обрывает он меня. -

— Почему хватит? Потому что это правда?

Он подходит ко мне быстро, резко. Хватает за плечи, встряхивает. Он зол. Но я вижу как он сжимает челюсти и выступают его скулы.

— Потому что это неправильно!

— Почему?

— Потому что ты ребёнок. А я не извращенец.

— Я не ребёнок!

— Для меня — ребёнок.

Но его руки на моих плечах говорят обратное. Они дрожат. Сжимают сильнее, чем нужно.

— Тогда почему дрожите? — шепчу я.

— Не дрожу.

— Дрожите. И смотрите на меня не как на ребёнка.

— Как смотрю?

— Как мужчина смотрит на женщину, которую хочет.

Его глаза темнеют ещё больше. Он наклоняется ко мне, и на мгновение мне кажется, что он меня поцелует.

Но в последний момент резко отстраняется, словно очнувшись. Но этот момент заставляет меня трепетать так, что кажется бабочки захлебнулись восторгом у меня в животе. Боже…Мать наверное сходила от него с ума. А теперь я начинаю. Это какое-то навождение.

— Меня не привлекают малолетки, — говорит он холодно.

Удар. Прямо в сердце.

— Что?

— Ты слышала. Меня не привлекают дети, которые играют во взрослых.

— Я не играю!

— Играешь. И очень плохо.

Он отворачивается, идёт к двери.

— Найди себе мальчика своего возраста, — бросает он через плечо. — И не играйся со мной. Не то можешь сильно пострадать.

Дверь закрывается за ним с резким щелчком.

Я стою посреди комнаты, чувствую, как слёзы жгут глаза. Малолетка. Ребёнок, который играет во взрослых.

Но я видела его глаза. Видела, как он смотрел на меня. Видела, что едва удержался от поцелуя.

Он лжёт. Себе и мне.

Камран

Я захлопываю дверь своего кабинета и упираюсь в неё спиной.

Чёрт. Чёрт. ЧЁРТ.

Ещё секунда — и я бы её поцеловал. Поцеловал восемнадцатилетнюю девочку, которая смотрит на меня этими огромными зелёными глазами и говорит вещи, от которых у меня сносит крышу.

"Ваш голос заставляет меня дрожать."

"Вы смотрите на меня как мужчина на женщину, которую хочет."

Умная девочка. Слишком умная для моего спокойствия.

Потому что она права. Я смотрю на неё именно так. Хочу её так, что готов забыть обо всём — о долге, о правилах, о том, что между нами двадцать лет разницы. Хочу с того момента как увидел на похоронах. Тонкую, нежную, белокурую. Ангелочек дьявольский. Ее тело под одеждой, такое юное, сочное. Блядь! Я конченый педофил! Двадцать гребаных лет между нами!

Иду к бару, наливаю виски. Алкоголь жжёт горло, но не помогает забыть её слова. Её взгляд. То, как она стояла рядом в одной ночной рубашке, и я видел очертания её грудей под тонкой тканью. Эти маленькие соски, напряженные от прохлады. Мать твою…у меня член вздергивается сразу же только от мысли, что они могут оказаться у меня во рту.

Член болезненно напряжён. Но я не буду думать о ней, когда буду себя ублажать.

Достаю телефон, набираю номер.

— Камила? Приезжай.

— Снова? Не спишь по ночам?

— Просто приезжай.

Час спустя она у меня в спальне. Красивая, опытная женщина тридцати лет. Всё, что нужно мужчине для разрядки.

Ложусь на неё, закрываю глаза и позволяю фантазии захватить меня.

Это не Камила подо мной. Это Арина. Её стройные ноги обвивают мои бёдра, её руки скользят по моей спине. Это её голос стонет моё имя, её зелёные глаза смотрят на меня снизу вверх.

"Покажите мне", — шепчет она в моём воображении.

И я показываю. Жёстко, требовательно, без пощады. Беру её так, как хочу взять на самом деле.

Кончаю с её именем на губах. Тихо, почти неслышно, но Камила не замечает.

Отваливаюсь на спину, тяжело дышу. Чувствую омерзение к себе.

— Хорошо было, — говорит Камила, поглаживая мою грудь.

— Да.

— Давно не видела тебя таким страстным.

Если бы она знала, о ком я думал… На хер ей знать. Она просто дырка. Опытная, умелая шалава, всегда готовая за пару сотен зеленых отсосать и раздвинуть ноги.

Но бесит не это.

Я трахаю другую женщину и думаю о восемнадцатилетней девочке. Кончаю, представляя её под собой.

Это хуже, чем просто хотеть её. Это значит, что она захватила не только моё тело, но и мои фантазии.

И я не знаю, как с этим бороться. Неделю в моем доме и я как конченый Гумберт.

Потому что каждый раз, закрывая глаза, я буду видеть её зелёные глаза и слышать её голос: "Покажите мне".

И рано или поздно фантазии станут недостаточно.

Рано или поздно я сломаюсь и покажу ей всё.

Глава 5

"Меня не привлекают малолетки."

Эти слова врезались в память, как раскалённое клеймо. Каждый раз, когда я их вспоминаю, что-то болезненно сжимается в груди, перехватывает дыхание. Но я видела правду в его чёрных глазах. Видела желание — сырое, первобытное, опасное — которое он пытается похоронить под маской олимпийского равнодушия. И это желание, пульсирующее в воздухе между нами, как электрический ток, даёт мне силы.