Джоди Эллен Малпас - Одна обещанная ночь (ЛП) Страница 47

– Превосходно, – утверждает он, кладя свой нож точно перпендикулярно кромке стола, а потом накрывает мою руку своей, медленно убирая ее и возвращая свой бокал. Снова берет в руки нож и продолжает поглощать обед. – Самый лучший Веллингтон из всех, что я когда–либо пробовал, миссис Тейлор.

- Ерунда! – Нан краснеет – это редкость, но враг моего сердца еще и заставляет сердце моей бабушки трепетать. – Было очень просто.

- А мне так не показалось, - ворчит Джордж. – Ты же вертелась, как белка в колесе, весь день, Жозефина.

– Ничего я не вертелась!

Я начинаю ковыряться в своей морковке, медленно пережевывая и вслушиваясь в перебранку Нан и Джорджа, оставив при этом одну руку свободной, чтобы опять отодвинуть бокал Миллера. Он смотрит на меня краем глаза, а потом кладет свой нож и переставляет свой бокал туда, где он должен быть. Сдерживаю улыбку. Он даже ест педантично, разрезая еду на идеально ровные кусочки и погружая все зубцы вилки в каждый кусочек под одинаковым углом, прежде чем направить вилку в рот. А еще он медленно пережевывает. Он все делает своей манере, и это очаровывает. Моя рука снова крадется по столу. Меня интригует эта навязчивая потребность вот так поступать, только на этот раз я не достаю до бокала. Моя рука поймана посреди стола и зажата между нами, все выглядит так, как будто это любящее касание моей руки. Его ладонь сжимает сильно, хотя этого никто не смог бы заметить, не оказавшись на моем месте. А я оказалась. И это очень резкое пожатие – предупреждающее. Меня отругали.

– Чем вы зарабатываете на жизнь, Миллер? – спрашивает Нан, восхищая меня. Да, чем Миллер Харт зарабатывает на жизнь? Сомневаюсь, что он скажет моей милой бабушке, мол, не хотел бы разговаривать на личные темы, сидя во главе ее обеденного стола.

– Не стану вас этим грузить, миссис Тейлор. Это очень скучно.

Я ошиблась. Он не отмахнулся от нее напрямую, но он преуспел в обходном пути.

– Я бы хотела знать, – вмешиваюсь, чувствуя храбрость, даже когда он усиливает хватку на моей руке в качестве еще одного предупреждения.

Он молча кивает, затем также молча поднимает свой взгляд.

– Я не люблю смешивать бизнес и личные отношения, Ливи. Тебе это известно.

– Очень разумно, – бормочет Джордж, глядя в свою еду, вилкой указывая на Миллера. – Я прожил всю жизнь с этим утверждением.

Моя смелость сломлена взглядом Миллера и, что хуже всего, теми словами.

Я в большей степени деловая сделка – сделка, соглашение или договоренность. Называйте, как хотите, смысл не меняется. Таким образом, технически, слова Миллера — это полная фигня.

Напрягаю руку в его хватке, и он поддается, в привычном жесте вздергивая брови.

– Ты должна поесть, – напоминает он. – Это действительно вкусно.

Убрав руку, я следую его приказу и продолжаю есть, только мне совсем не комфортно. Миллеру не следовало принимать приглашение моей бабушки. Это слишком личное. Он лезет в мое личное пространство, нарушает мою безопасность. Он единственный стремится придерживаться чисто физических аспектов отношений, и все же он здесь, вторгается в мой мир, пусть даже и маленький мирок, но он, тем не менее, мой. И это не вопрос физических отношений.

Как только я подумала об этом, его нога коснулась моего колена, вырвав меня из любопытных мыслей и возвращая обратно к столу. Смотрю на него, пытаясь жевать, и вижу, что он смотрит на Нан, внимательно слушая ее недовольное брюзжание. Не знаю, о чем именно она брюзжит, потому что в голове крутятся слова Миллера.

«И до тех пор, пока ты делаешь это со мной, ты же и будешь это исправлять».

«Все мои правила полетели к чертям, едва я к тебе прикоснулся».

Какие правила и как долго из-за меня это будет с ним происходить? Я хочу волновать его. Хочу заставлять его тело реагировать на меня так, как мое реагирует на его. Как только я оставлю эти дурацкие попытки избежать его воздействия на меня, все будет очень просто – слишком просто…пугающе просто.

– Было чертовски отменно, Жозефина, – заявляет Джордж, звон столовых приборов о его тарелку разрывает отдаленный шум голосов. Меня вернули в настоящее, в котором Миллер по-прежнему здесь, и Нан теперь скалится на своего друга за его бестактность. – Прости, – говорит Джордж робко.

– Если вы меня извините, – столовые приборы Миллера осторожно опускаются на его пустую тарелку, после чего он прикладывает ко рту украшенную вышивкой салфетку. – Не возражаете, если я воспользуюсь вашей ванной?

– Конечно! – показывает ему Нан. – Дверь с краю от лестницы.

– Спасибо, – он встает и опускает салфетку, кладя ее на край своей тарелки, после чего задвигает стул и покидает комнату.

Взгляд Нан провожает Миллера, когда он выходит.

– Вы видели эту задницу? – шепчет она, как только он исчезает из виду.

– Нан! – я шепчу в ужасе.

– Упругая, идеальной формы. Ливи, ты позволишь этому мужчине сводить тебя на ужин.

– Веди себя прилично! – смотрю вниз на свою тарелку, замечая свой едва тронутый кусок мяса. Я просто не в состоянии есть. Такое чувство, как будто я в трансе. – Я уберу со стола, – говорю, берясь за тарелку Миллера.

– Я помогу, – Джордж делает попытку встать, но я кладу руку ему на плечо и давлю немного, призывая его оставаться на месте.

– Все нормально, Джордж. Я сама.

Он не спорит, вместо этого доливает вино в бокалы.

– Принеси ананасовый пирог-перевертыш! – кричит мне в спину Нан.

С руками, полными грязных тарелок, иду на кухню, стремясь избежать затянувшегося присутствия Миллера, хоть его больше и нет в комнате. Я не отказалась, когда он предложил поехать к нему домой, а должна была. Что я скажу Нан? Нет смысла отрицать тот факт, что он причина моих недавних перепадов настроения. Мысли никогда не были в таком беспорядке. Я ничего не контролирую, в этом нет смысла, а я не привыкла ни к одному из этих чувств. Но самой большой тайной для меня остается мужчина, который все разрушил. Непостижимый красивый мужчина, который кричит о душевной боли на всех уровнях.

Физические отношения.

Ни чувств.

Ни эмоций.

Только одна ночь.

Двадцать четыре часа, из которых я все еще должна ему шестнадцать. Это в два раза больше того, что я уже испытала – двойные ощущения и желания…двойная боль, когда все закончится.

– Я почти слышу, как ты думаешь.

Подпрыгиваю и оборачиваюсь, по-прежнему с грудой тарелок в руках:

– Ты меня напугал, – выдыхаю, кладя на столешницу столовые приборы.

– Прости, – говорит он искренне, останавливаясь за мной. Я не хочу, но отодвигаюсь. – Ты опять слишком много обдумываешь?