История Ольги (СИ) - Федченко Варвара Страница 38

Я перевела взгляд на семейную фотографию: на ней Артем, я и Саша, а снизу подпись «Семья Коган». Мы с Артем расписались ровно через месяц после того, как между нами состоялся разговор об усыновлении Саши Подкорытова.

Маленькому Савелию Германовичу Ларину на днях исполнилось 5 месяцев. Ларису в тот злополучный вечер открытия «Феникса» тошнило не из-за крови, и не из-за переживаний. А просто потому что она была беременна: оральные контрацептивы тоже дают сбой. Лариса стала просто идеальной матерью. Я смотрела на нее и ее сына, и чувствовала, как расцветает моя любовь к моему приемную ребенку. Дядя Гена, отец Лары, как только узнал, что скоро станет дедом, приободрился и начал в 2 раза активнее заниматься с реабилитологом. К моменту рождения внука Савы дед уже сам ходил. «Мне главное теперь бегать начать! А то не услежу за ребенком», — шутил дядя Гена. На новогодние каникулы из Мюнхена прилетал младший сын Германа — Марк. Мы отмечали новый год у Лариных. Интересным было то, что Марк был огненно рыжий, а Сава родился с богатой для младенца черной шевелюрой. При этом и Марк, и маленький Савелий были абсолютными копиями Геры. Все шутили, что Лариса и мать Марка, по всей видимости, не участвовали в процессе.

Мать моего Саши уехала из города, оставив квартиру сыну. Она честно сказала на суде, что ребенок не был желанен. Она жила с ним только ради его отца, после смерти которого начала пить. Подкорытова все время тяготилась ребенком, и хотела бы начать жизнь заново. Я, как обычно, всепрощающе подумала: ей всего лишь 25 лет. Пусть она начнет свою пропащую жизнь заново, и навсегда забудет о Саше. Женщина подписала документы, по которым отказывалась от всяких прав на ребенка. Он периодически вспоминал мать, но без тоски. Просто констатировал, что она была в его жизни. А вот бабушку он вспоминал часто, и мысли о ней давались ему тяжело. Артем часами обсуждал это с мальчиком, рассказывая свои воспоминания о родителях, и о своих эмоциях в связи с их гибелью. Рассказывал о методиках, которые помогают смириться со смертью близких. И однажды Саша выдал фразу: «Я тоже хочу быть психологом!», из-за которой у Артема загорелись глаза.

Я остановилась перед зеркалом в коридоре: живот еще не было видно, но я точно знала, что скоро нас будет уже четверо. Я никому не говорила, но почему-то была уверена: Артем, как обычно, обо всем догадался.

— Мам! Я не могу понять, как решать эту задачу, — озадаченный голос Саши застал меня врасплох. — Помоги мне!