Владимир Бауглир - Один... Страница 30

Но снова воспоминание о «Больших Парнях» удержало нас от вербовки в группу. Уж слишком от этого термина попахивало криминальными романами, где жуткие мафиози пачками укладывают благородных комиссаров, а свидетелей просто шинкуют, заливают в бетон или купают в бассейнах серной кислоты. Не говоря уж о более изощренных методах.

А по вечерам мы развлекались: Игорь недавно открыл в себе способности сканнера-транслятора, и теперь поочередно копаясь в наших мозгах, транслировал для всех остальных самые забавные эпизоды минувшего. А еще прикольней было смотреть мысли нашего ракопаука, воспоминания которого оказались экзотическими и весьма разнообразными. И мы то носились по джунглям Пандоры, то помогали брату-Б-писателю, то мчались по тоннелям, отпугивая всякую нежить от Яшара. А то еще... Или вы считаете, что ракопауки никого не любят и ни с кем не занимаются любовью? А это уже даже не экзотика. Это просто совсем неимоверное — ощутить себя влюбленным насекомым. Это вам не собачку любить и не с кошечкой лизаться!

Науруз по-прежнему бегал на свою студию, а деньги мы всегда использовали вместе, так что ограничений ни в чем мы не знали. Причем Науруз сам настаивал, чтобы деньги были общими.

А потом все это рухнуло в один миг. Внезапно.

Однажды Науруз не явился домой. А ведь с тех пор, как он пошел на студию, он ни разу не загуливал на стороне. Да это и не удивительно — при такой-то нагрузке! А тут вдруг сутки — ни слуху, ни духу. Игорь попробовал было настроиться на волну — но оттуда, из пустоты, резануло такой болью, что и опытный сканнер выгорел бы, а Командора нашего отшвырнуло, и лишь спустя часа два он пришел в сознание. Тогда же, тревожась все больше и больше, он подозвал к себе ракопаука, впервые решив использовать по назначению это благородное насекомое.

— Ищи, Джонни! Ищи Науруза, — Игорь широко распахнул входную дверь, и суставчатая, изломанная тень скрылась в ночи.

И — тишина, Звенящая. Ни шороха, ни воя.

— Никогда не думал, что хоть при какой-то работе ракопаук замолчит, съязвил Лешка, но шутка повисла в гнетущей тишине, не найдя себе благодарного слушателя. А затем, повисев, рассыпалась хрустальным звоном и шариками раскатилась по полу. Или это часы в прихожей пробили полночь?..

Неизвестность была столь тягостна, что Игорь в конце-концов рискнул и подключился к Джонни. И вот мы уже неслись по лесу, стволы деревьев сверкали отраженным ультрафиолетом, скругляясь по краям зрения, неслись, влекомые запахом паленой резины и ощущая свежую кровь на жвалах.

Изгибы, повороты и чернота лунного диска на ярко-фиолетовом небосводе с пробоинами созвездий. И вновь небо скрывается живыми пульсирующими ветвями. И вдруг... Тут связь оборвалась, а когда мы вновь почувствовали Джонни — он подбегал уже к нашему дому. И бежал он тяжело. Тяжелее, куда тяжелее чем обычно.

И вот он уже вломился в квартиру, передвигаясь на шести ногах, а двумя придерживая на спине драгоценную ношу. Науруз! Бедняга был весь в кровоподтеках, ссадинах и царапинах, с рубцами поперек спины. Во многих местах запеклась кровь. Он был без сознания, и боль исходила от него настолько яркими волнами, что даже без сканирования Игорька мы почувствовали ее.

Нау в беспамятстве застонал, и пока мы в нерешительности топтались вокруг него, Джонни сам переложил малыша на кровать, а затем, ухватив клешнями передних лап одеяло, натянул его на беднягу и выбежал на кухню. И там уже загрохотал посудой. Я ринулся туда, чтобы спасти остатки тарелок — и замер, пораженный. Ракопаук сам включил огонь в двух конфорках плиты, на одну поставил чайник, а на другую — кастрюльку, в которую только что набрал холодной воды. Затем эта зверюга обнюхала все специи в шкафчике, кое-что кинула в закипающую воду... И вдруг, отперев дверь, кинулась на улицу.

Но не успел я и глазом моргнуть, как Джонни приволок целый букет разных трав в правой клешне и пару кореньев — в левой. Травы сразу же полетели в кастрюлю, а коренья Джонни сперва долго полоскал в раковине, и лишь затем, измельчив жвалами, кинул туда же.

Я позвал ребят, и мы с изумлением наблюдали за столь дивным поведением гигантского насекомого, не зная, что и подумать.

Прокипятив травы с пол-часа, дивная зверюга поставила их настаиваться, а когда все остыло — выловила все травы и осадки, оставив только раствор. А затем, макая в кастрюлю полотенца, Джонни принялся обкладывать ими лежащего Науруза.

Не знаю, кто обучил нашего ракопаука всем этим премудростям, но его методы излечения раненых принесли свои успехи: Науруз перестал стонать и дыхание его сделалось ровнее. Наверное, так же он помогал Яшару после какой-нибудь особо жестокой схватки. А может, и на Пандоре не вся жизнь — сплошное удовольствие. Но там вместо плиты использовался бы гейзер...

В кипящий чайник полетели иные травы, а затем немного было отлито в чашку и осторожно поднесено к губам Науруза. И целебный раствор уже течет через запекшиеся губы.

Вздох-всхлип — и забытье сменилось целебным сном, глубоким и не омраченным болью.

Замечу, что Науруз выздоравливал целую неделю, и все эти дни ракопаук торчал у его постели, как лучшая в мире сиделка. И если б не его травы — так с месяц бы валяться нашему другу, не меньше.

А пока, лишь стихла боль в измученном теле и сон охватил Науруза — Игорь рискнул и подключился к его сознанию. Сканируя слой за слоем, он воссоздавал картину событий прошедших двух дней, и мы видели это словно своими глазами. Видели, слышали и ощущали.

Началось все банально и просто — посмотреть на съемки явился Шеф в сопровождении троих Больших Парней, и после съемок они пригласили нескольких ребят прокатиться с ними на дачу. «Для крещения и упрочения дружеских отношений с подрастающей сменой». Среди приглашенных оказался и Науруз.

Затем — машины, загороднее шоссе, дворец-дача. И безобидные пока развлечения: ребята для услаждения Шефа и Больших Парней — Хозяев, как всех их определил Науруз — исполняют стриптиз, а затем «любят» друг друга на глазах аборигенов дачи. Все это — отработанное десятками фильмов, а потому идеально возбуждающе. Но они — не единственные ребята на этой даче — есть тут и другие ребятишки, бегающие в полупрозрачных нейлоновых трусиках и разносящие прохладительные напитки. Они заняты обслуживанием, но нет-нет, да и взглянут на актеров, и погда вздуются трусики крохотным бугорком.

Но вот завершилось представление, и всех артистов, угостив бутербродами с ветчиной и с красной икрой, отправляют на машинах домой. Всех — кроме Науруза. Он понравился больше других, и Шеф решил лично провести с ним ночь. И вот уже ласки сменились объятиями, объятия — пощипываниями, и весьма чувствительными, а затем — веление Шефа «Очистить юношу». И Науруза повели в ванную.