Спенсер (ЛП) - Лоррейн Трейси Страница 3

Мы уже на окраине города, когда Гарбриэлла снова заговаривает. От её голоса по моему телу пробегают мурашки, я никогда не думал, что услышу его снова, но он так же знаком мне, как мой собственный.

— Если тебе от этого станет легче, я потрясена не меньше, чем ты. — Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но мне не хватает слов.

Если мне от этого станет легче. Как может то, что она собирается сказать, заставить меня почувствовать себя лучше прямо сейчас?

Она застала меня врасплох. В очередной раз полностью перевернула мой мир, и всё, что она сделала, это прошла через чёртов аэропорт.

— Ты это спланировала? — я знаю, что даже думать об этом безумно, но мне нужно знать.

— Что? Нет. Как такое вообще возможно? Единственное, что я знала, это то, что направляюсь сюда. Как только Холли рассказала мне, где живёт мой будущий муж, я ухватилась за этот шанс.

— Почему?

Габриэлла бросает на меня взгляд. Я чувствую на себе её пристальный взгляд, когда смотрю сквозь лобовое стекло, но отказываюсь глядеть на неё. Я не могу.

— П-потому что это мой дом.

— Чушь собачья, — огрызаюсь я, краем глаза замечая, как она вздрогнула.

— Спенсер, я…

— Я не могу сделать это сейчас, Габби. — Произнося её имя, я останавливаюсь на светофоре и, словно у моего тела есть собственный разум, поворачиваюсь к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как всё её тело вздрагивает от моего обращения. — Что?

— Просто Элла, — шепчет она.

— Почему?

— Просто так. Просто веди машину, п-пожалуйста, — её голос срывается, глаза наполняются слезами. Это зрелище поражает меня, но, когда я смотрю вперёд, загорается зеленый, и у меня нет выбора, кроме как сосредоточиться на вождении.

Глава 3

Габриэлла

Я в смятении сижу на пассажирском сиденье Спенсера и смотрю, как за окном проплывает знакомый город.

В глубине души я испытываю огромное облегчение оттого, что снова здесь. У меня так много воспоминаний о счастливом детстве в этом месте, большинство из них связаны с мужчиной, сидящим рядом со мной, но он уже не тот мальчик, которого я оставила позади, и чем дольше я думаю о переменах в нём, тем больше я теряю контроль над своими эмоциями.

Я не хочу плакать, но мои глаза полны непролитых слёз, и я едва могу дышать от переполняющих меня эмоций.

То, что он называет меня моим старым прозвищем, нисколько не улучшает ситуацию.

Я знала, что это произойдёт, это было неизбежно. Но Габби умерла вскоре после того, как я уехала отсюда. Весь мой мир пришёл в смятение, как только мы приземлились в Нью-Йорке, и я просто перестала быть ею. Просто слышать имя, которым он когда-то называл меня с такой нежностью, с такой любовью, каждый раз было невыносимо.

Потом в моей жизни появился другой мужчина.

Я отбрасываю эту мысль, как всегда. Он не заслуживает и секунды моего времени после того, как предал нас.

Спенсер делает, как я прошу, и не задаёт никаких вопросов, хотя я не уверена, делает ли он это для меня или для себя.

Он явно недоволен происходящим, и это заставляет меня задуматься, не совершила ли я самую большую ошибку в своей жизни.

После звонка Холли я приняла решение никому не рассказывать. Не то чтобы мне было кому рассказывать. Мама уехала отдыхать со своими новыми друзьями, и она, пожалуй, единственный человек в моей жизни в эти дни, если не считать моего босса.

Никто, наверное, ещё даже не понял, что я уехала, и это серьёзно отрезвляет. Интересно, оставила ли я здесь хоть какое-то впечатление, когда меня уволокли?

Я не отрываю взгляда от машины, отмечая сходства и различия в городе, который я так люблю. Я улыбаюсь, когда мы проезжаем мимо «Хозяйственного магазина Мислтоу», мысль о родителях Спенсера наполняет меня радостью. Они всегда были для меня источником вдохновения. Такие счастливые, теплые, любящие. В моём собственном семейном доме не было стольких вещей, хотя я и не осознавала, насколько всё плохо, пока мы не уехали.

Я замечаю, что у парикмахерской новое блестящее название и вывеска на фасаде, и мне интересно, что случилось со старушкой, которая раньше управляла ею. Пекарня выглядит так же, как и всегда, только её недавно покрасили.

Возможно, ситуация с этим мужчиной рядом со мной и неопределенна, но одно я знаю наверняка.

Я дома.

Моё сердце снова чувствует себя целым, просто находясь здесь.

Главная улица заканчивается, и Спенсер замедляет ход. Часть меня ожидает, что он повернёт налево к дому Джой и Хэнка, как мы всегда делали, поэтому я удивляюсь, когда он подает сигнал повернуть направо.

Это удивление вскоре перерастает в полное недоверие, когда он начинает притормаживать перед домом, который я слишком хорошо помню.

— Скажи мне, что ты не…

Я смотрю на него, разглядывая его профиль. У него немного искривлённый нос, каким он всегда был после того, как один из его братьев сломал его, когда они были детьми, у него полные губы, и у меня мурашки по коже, когда я живо вспоминаю, каково это — целовать его, каким волнующим это было. Его подбородок теперь покрыт более густой и тёмной щетиной, чем я помню, но это только делает его квадратную челюсть ещё более захватывающей.

Мышцы на его шее напрягаются в ответ на мой вопрос, а челюсть сжимается, когда он, должно быть, скрежещет зубами. Но это единственная реакция, которую я получаю, потому что, разворачивая машину, он ничего не произносит.

Отводя глаза, я жду, когда увижу дом, о котором мечтала в детстве.

Он всегда был старым и немного обветшалым. Пара, которая владела им, была слишком стара, чтобы содержать его в порядке. Шли годы, и мы наблюдали, как он медленно разваливается, но это никогда не делало его менее привлекательным для меня.

Я представляла себе, как буду жить в этом доме. Как отремонтирую его и превращу в наш семейный очаг. Я представляла себя на веранде, пишущей что-то, с собакой у ног и чашкой дымящегося кофе. Я могла представить себе Спенсера в огромном дворе, подстригающего траву и создающего всевозможные невероятные вещи, как он всегда делал в огромной мастерской. Я могла видеть наших детей, наше будущее, нашу вечность.

Для меня в этом доме было всё, но всё это было отнято у меня одним решением моих родителей.

Я ожидаю увидеть улучшенную версию старого дома, когда он появится, поэтому не могу сдержать вздох удивления, когда обнаруживаю, что он такой же старый и запущенный, каким я его помню.

— Боже мой.

Не говоря ни слова, Спенсер останавливает машину у входа, глушит двигатель и открывает дверцу плечом.

Я всё ещё смотрю на дом, когда он открывает багажник и достаёт мои чемоданы.

Только когда он поднимается по лестнице на крыльцо, я прихожу в себя, открываю свою дверь и выхожу наружу.

— Ты здесь живёшь? — наверное, это самый глупый вопрос, который я когда-либо задавала в своей жизни, но моя потребность услышать подтверждение становится невыносимой.

— А ты как думаешь?

— Т-ты купил его?

Он открывает входную дверь и заходит внутрь.

— Да. Несколько месяцев назад он был продан на аукционе. Я ничего не мог с собой поделать.

— Что случилось с той парой?

— Они умерли, Габ… черт возьми, — рявкает он, роняя мои сумки и поднимая руки к волосам.

— Ох.

Мы оба неловко стоим в коридоре. Никто из нас ничего не говорит, и слышно только наше затруднённое дыхание.

Через несколько секунд мне удаётся оторвать взгляд от мускулистой спины Спенсера. На улице, может, и холодно, но на нём по-прежнему только куртка «Хэнли» с длинными рукавами. Она идеально сидит на нём и подчеркивает объём, который прибавился за последние пять лет. Его мышцы перекатываются от напряжения, заставляя меня думать о вещах, о которых, наверное, не стоило бы, особенно учитывая, что ему даже смотреть на меня сейчас тяжело.

Я оглядываю пустой коридор. Обои в цветочек, вероятно, когда-то были действительно красивыми, только за столько лет, что они покрывали стены, они выцвели и даже местами пропали.