Евгений Кабанов - МИССИОНЕР Страница 27

Когда грузовик Бочонка спустился по дороге с пологого пригорка посреди пшеничного поля, солнце уже клонилось к закату.

Перед самым спуском, у развилки с отходящей вправо грунтовой дорогой, стоял указатель, извещавший, что, ежели направо пойдёшь – через один километр в Синель попадёшь, а ежели прямо, то – без всяких километров в пос. Рабочий. Грузовик спустился прямо.

Сразу за спуском по обе стороны от дороги стояло несколько деревянных домов под шиферной крышей, а ещё через полсотни метров раскинулся пруд, через водоспуск из которого – в виде шлюза – был перекинут бетонный мост. За мостом дорога шла уже по плотине, обсаженной по обе стороны вербами. Ещё дальше, за плотиной, в сотне метров, виднелся высокий сплошной забор спиртзавода, о наличии которого справа, из-за верхушек деревьев извещало монументальное белокаменное здание и высокая металлическая труба.

На пологом берегу пруда у моста с полдюжины ребят лет четырнадцати-пятнадцати в одних плавках играли в карты. Ещё несколько вихрастых голов виднелись среди фонтанов брызг в воде.

Машина Бочонка остановилась у моста. Бочонок вылез из кабины, отцепил из-под кузова старое помятое ведро, бросил его в воду у берега рядом с одним из пацанов.

– Эй, Шнурок, набери-ка воды.

Тот, кого назвали Шнурком, зачерпнул ведром воду, поднёс к машине. Бочонок поднял капот, открыл крышку радиатора, из которого повалил густой пар, начал заливать воду.

Аполлон приподнялся на зерне, сел, повертел головой, сверкая во все стороны своими зеркальными очками. Окончив рекогносцировку местности, приступил к осмотру собственной персоны. На брюках сверху донизу отчётливо проступила серая позорная полоса от въевшейся за дорогу в мочу пыли. И как он её раньше не заметил?

Аполлон открыл свою сумку, достал из неё шорты.

В это время Бочонок закончил заливать в радиатор воду, опустил капот и стал водружать на место ведро. Подняв голову и увидев осторожно снимающего брюки Аполлона, Бочонок встал на подножку, заглядывая в кузов:

– Чё, Американец, скупаться хочешь?

Аполлон спросонья никак не мог разобрать, где у его шорт верх, а где низ – сосредоточенно крутил ими в разные стороны. Из шорт вдруг выскочил какой-то блестящий круглый предмет и упал на зерно у края борта рядом с рукой Бочонка. Бочонок поднял предмет. Это оказалась большая никелированная коста-риканская монета достоинством в пять колонов.

Видя, что Бочонок с интересом рассматривает монету, Аполлон замер в тревожном ожидании, позабыв про шорты.

– Это что за копейка такая? – спросил, наконец, Бочонок. – Ты что, Американец, хуетелист? Не… Постой… Это марки… Этот, как его… Нузи… Нуиз… Короче, какой-то там мат?

Аполлон обрадовано закивал головой:

– Нумизмат…

– Во, точно – нумизмат… Вспомнил… Это чья копейка-то?

– Коста-риканская, – успокоившись – нумизматы, они ж везде есть, – ответил Аполлон.

– Что-то не слыхал про такую страну, – продолжал вертеть монету Бочонок.

Аполлон вспомнил, наконец, о шортах, хотел их надеть, но в раздумье задержал взгляд на своих посеревших от пыли ногах.

– И правда, не мешало б искупаться, – сказал он, посмотрев на берег.

Бочонок тоже посмотрел на берег, на который из воды выходил улыбающийся крупный упитанный увалень лет двадцати, в семейных трусах. Увалень подошёл к картёжникам и, опершись руками о коленки, стал наблюдать за игрой с крайне серьёзным и заинтересованным выражением на лице.

– Американец, кино хочешь посмотреть? – спросил Бочонок, повернувшись к Аполлону.

– Какое кино?

– Живое… Тебе эту копейку не жалко?

Аполлон даже обрадовался представившейся возможности избавиться, от греха подальше, от совсем упущенной из виду во время подготовки к отъезду из Мехико улики.

– Да можешь взять, если хочешь… У меня ещё есть.

– Лады… Тогда пошли скупаемся.

Бочонок положил монету в карман и направился к воде. Аполлон со всеми мерами предосторожности, морщась и чуть ли не ойкая, спустился с кузова и последовал за ним.

Они подошли к картёжникам.

– Ну что, гаврики, кто выигрывает? – спросил вместо приветствия Бочонок.

Увалень с радостным видом посмотрел на Бочонка, затем указал на кон:

– И-най, и-тай.

– Понятно, Петя, – с серьёзным видом воспринял столь странное объяснение ситуации на кону Бочонок. – А ты чего не играешь?

Петя, усиленно жестикулируя, осклабился:

– И-най, и-тай… И-най…

Бочонок снял с себя одежду, а Аполлон, поскольку был уже в одних плавках, – очки. Бочонок удивлённо вылупился на него:

– Это кто ж тебе такой фонарь подвесил? Прямо прожектор… Та ломовская ссыкуха, что ль, когда ты заорал, как поросёнок недорезанный?

Слегка смутившись, Аполлон высказал свою, придуманную ещё в милиции, версию происхождения фонаря, в которую, видимо, уже и сам начинал верить:

– С полки в поезде упал.

– А-а-а, – равнодушно протянул Бочонок и вошёл в воду.

Когда плавки Аполлона коснулись воды, на его лице выразилось такое страдание, словно он погружался не в пруд, а в котёл с кипящим маслом в преисподней.

Выйдя на берег, Бочонок достал из кармана своих брюк Аполлонову монету и посмотрел на Петю, снова склонившегося над игроками.

– Эй, Петя, поди сюда, – позвал он.

Петя, радостно улыбаясь, подошёл к Бочонку.

– Смотри, Петя, что у меня есть, – продемонстрировал монету Бочонок.

На лице у Пети вырисовалось удивление, смешанное с неподдельным восхищением. Он протянул руку к монете. Однако Бочонок сжал монету в кулаке.

– Э, нет, Петя. Покажи сначала кочегарку.

В этот момент подошёл вылезший из воды Аполлон. Петя смущённо заулыбался, застенчиво поглядывая на Аполлона.

Подошёл Шнурок, бесцеремонно ухватился за кулак Бочонка:

– Что это у тебя там, Бочонок?

Бочонок разжал кулак. Шнурок взял монету, стал с интересом её рассматривать.

– Ух ты! – он повернулся к ревниво следящему за его движениями Пете. – Петя, смотри, тут пятёрка! Из этой копейки можно орден отличника сделать!

У Пети загорелись глаза. Он попытался выхватить монету у Шнурка. Шнурок увернулся, отбежал в сторону. Петя бросился за ним, громко, с нотками возмущения, крича:

– И-най, и-тай… И-тай!

– Он что, нумизмат? – спросил Аполлон Бочонка, кивая в сторону гоняющегося за Шнурком Пети.

– Хуетелист, – хихикнул Бочонок.

Картёжники оставили игру и включились в беготню, подначивая бедного Петю.

Бочонок хитро подмигнул Аполлону и крикнул Шнурку:

– Шнурок, пусть кочегарку покажет.

Шнурок не замедлил выполнить просьбу:

– Петя, покажи кочегарку, тогда отдам.

Петя остановился неподалёку от Аполлона, выразительно посмотрел на него.