(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия Страница 23

— Николь, — мать обратилась к внучке, — твои подарки под елкой, беги. Через пятнадцать минут за стол сядем. Затем на Лику посмотрела: — Это подарок от Яны. Симпатичная штучка. Еще сумочка яркая, — и нарочито демонстративно даже не открыла мешочек с камнями, подаренными Ликой.

Сумочка… Вот, значит, как… Уделала меня Яночка. Вернула подарок так элегантно, что не прикопаешься. И по носу меня щелкнула: да, вторая жена у меня женщина с принципами, и она не разменивала свою гордость на кольца и браслеты, шляпки и жакеты…

— Агата Владиславовна, бранч сервирован, — горничная уведомила, а мама пригласила нас в столовую.

На столе стояли закуски, свежий хлеб, масло и джемы. Блюда из яиц подавались порционно. Николь никогда не заставляли есть исключительно ножом и вилкой, хотя иначе лично мне в принципе неудобно и непривычно. Но здесь, под строгим взглядом бабушки, одетой как английская королева, схватила приборы и пыталась наколоть вилкой оливку с косточкой. Нервничала, бедняга.

— Как отдохнули? — мама начала ничего не значащую беседу, но смотрела только на меня и Ники. Лику игнорировала. Та была недовольна и ковыряла в тарелке так, чтобы показать хозяйке дома, что еда ей не нравилась. Мы, мужики, мерились причиндалами, а они чем? Высокомерием?

— Хорошо, но далековато, — ответил я.

— Зато престижно и необычно, — парировала Лика.

Мать поджала губы и закатила глаза, а я посмотрел на часы.

— Все было очень вкусно, но мне нужно бежать. Ромка ждет.

— А мы? — Лика была недовольна, что оставлял их.

— Николь еще не доела, — кивнул на дочь. — Вызови Олега, когда соберетесь. Мама, — поцеловал на прощание.

— Поцелуй за меня внука, и Яне привет, — специально уколола Лику напоминанием о его матери.

Я написал сообщение жене, что еду. Мы вроде как решили в новый год войти без жесткой регламентации нашего общения, поэтому я заехал в цветочный и купил красивый букет. Название сказали, но я не запомнил. А еще выбрал для нее серьги с крупными жемчужинами под цвет ее глаз. Мне сказали, что они самые редкие и дорогие. Я не мог подарить Яне что-то обычное и массовое. Она должна знать, что всегда была и будет для меня особенной женщиной.

Припарковался на свободном месте недалеко от парадной. Уже вышел из машины, как дверь открылась, и появилась Яна. В короткой шубке, высоких сапогах и с распущенными волосами, струящимися по спине. Она говорила по телефону и улыбалась. Подъехало такси, и я потерял жену из вида. Цветы остались в машине, некому дарить. Карман жег футляр с серьгами.

— Здравствуйте, Мирослав Константинович, — меня встретила Аня.

— Пливет, пап! Мне только шапку осталось надеть!

— Привет, дружище, — помог ему. — Какой ты загорелый. Купался?

— Купался, — довольно ответил.

— В феврале со мной полетишь на море? По-мужски: только ты и я, м?

— Ес! — довольно повторил жест из мультика.

— Ань, а куда хозяйка ушла? — спросил как бы между прочим и положил коробочку с подарком на полку в прихожей. Пусть. Рано или поздно заметит.

— Яна Николаевна не сказала. Но я сегодня с ночевкой. Будет поздно.

Я поджал губы и взял сына за руку. Куда она, интересно? А еще интереснее — с кем… Странно было бы, если такая женщина осталась бы надолго одна, но… Представить сложно мою жену в чужих объятиях. Да, развелись, но развод — не панацея для чувств, а они остались, что уж лукавить.

— Ну что, готов развлекаться? — посадил сына в кресло и занялся хитрым безопасным ремнем.

— Готов!

— Я очень по тебе соскучился, Ромчик, — чмокнул его в нос. Может, не нужно так с пацанами, но мелкий еще, хочется обнять и потискать. Скоро тоже характер проявляться начнет, и будет сложнее с ласками, но пока можно любить и баловать его в полную силу!

В среду мы с юридическим отделом и финансистами заканчивали сделку с переводом долгов наших основных врагов и конкурентов: теперь их активы станут залоговым имуществом в «кармане» Нагорных. Дальше — дело техники. Я даже выдохнул. Устал я от вражды с Савицкими, да и Свят тоже. Пора полностью выходить в чистую зону, а вражда нас тормозила, потому что способы бороться были не всегда легальными. Теперь с этим покончено, как и с самими Савицкими.

— Мир, ты будешь завершать сделку, — неожиданно объявил брат.

— В смысле? А ты куда?

— Расскажу, после того, как разберусь с отцом.

Святослав рассказал, что произошло в его доме и как поступил со своим папашей. Я лично поддержал. Хорошо, что брат вообще не убил его.

— Тебе я доверяю. Размажь Савицких за нас обоих, — усмехнулся не без горечи.

Я чувствовал, что брат устал и стремился к простому семейному счастью с женой и дочерью. Он заслужил это как никто.

— Обязательно, брат, — пообещал и ответил на звонок. Лика. Она орала мне в ухо, и я не сразу понял, что произошло.

— Приезжай в школу! Твоя директриса ударила нашу дочь!

— Что?! — в это никогда не поверю. Яна супер терпеливая и сдержанная.

— Приезжай! — и сбросила вызов.

Я смотрел на свой телефон и ничего не понимал.

— Что, — начал Свят, — спокойная жизнь закончилась?

— И не говори…

Глава 14

Яна

На этаже поднялась неразбериха. Никто ничего не мог понять, но проблемы чуяли все: у нас учились дети очень непростых родителей, и приходилось маневрировать, чтобы качество образования и дисциплина оставались на уровне. Чем старше становились наши ученики, тем больше себе позволяли, ведь они платят. Да, именно так: они считали, что это их деньги, а мы все — просто обслуживающий персонал, и даже их родители существовали исключительно для того, чтобы исполнять их хотелки.

— Ольга Максимовна, вызовите родителей Нагорной, а я позвоню Алексеевым.

— Яна Николаевна, а что случилось? — шепнула завуч. — Почему Николь плачет и говорит, что ты ее ударила?

Мы обменялись понимающими взглядами. Цирк с конями, только как это объяснить родителям и попечительскому совету, если до них дойдут подобные слухи?

Через час в моем кабинете собрались оба завуча, отец с Илоной, Николь, которая притихла, осознав, как сильно все закрутилось, и от этого выглядела реально перепуганной. И, конечно, ее мать — Лика Полянская. Она ругалась, кричала и требовала меня четвертовать.

— Да как ты посмела тронуть мою дочь! Я уничтожу тебя! Ты в этом городе угла не найдешь!

— Успокойтесь, Лика Валентиновна, — завуч пыталась корректно утихомирить ее, а я молча наблюдала за кривляньями и показной истерикой этой актрисы. И это мечта Мирослава? Высокомерная, невоспитанная грубиянка? М-да…

— Эй, выбирайте выражения, — вмешался мой отец. — С моей дочерью вы так не будете разговаривать! — хоть отсюда поддержка. — Это явно какая-то хер… ошибка, — вовремя исправился.

Лика только фыркнула, да с таким предубеждением, словно она аристократка в десятом поколении, а мой папа халдей, рожденный ее обслуживать.

— Давайте успокоимся все, — произнесла я. — Девочки в туалете вместо урока снимали видео и курили вейп.

Отец бросил на дочку короткий говорящий взгляд. Видно, что ловил уже. Я посмотрела на Николь: она молчала.

— И что? — Лика вздернула подбородок. — Это повод бить мою дочь?

Короткий стук, и в кабинет зимним вихрем влетел Мирослав. Осмотрел присутствующих и остановил взгляд на мне.

— Теперь давайте разбираться, — взял на себя главенствующую роль. Попечительский совет пожаловал, что уж нам, простым смертным… — Николь?

— Яна Николаевна ударила меня, — тихо проговорила.

— Так просто взяла и ударила? — нажал голосом.

— Разбирайся с ней! — вмешалась Лика, ткнув в меня пальцем. — Здесь одна виновная!

— Илона, — Мирослав перевел взгляд на мою сводную сестру, — это правда? — строго спросил.

Глазки забегали, руки тряслись, коленки поджаты — она боялась и собиралась солгать.