Опальная жена. Пекарня на краю севера - Александра Берг Страница 94

Штаймер расхохотался.

– Она даёт деньги всем моим любовницам! Кто-то эти деньги берёт и действительно исчезает. Драгоценная супруга искренне полагает, что таким образом сможет их от меня отвадить, – префект наклонился ближе, и его дыхание обожгло щеку. – Но ты особенная. Тебя так просто я не отпущу. Не говоря уж о том, что я отвалил за твою жизнь целую кучу золота! Но ты того стоишь.

– Зачем меня убивать. Не понимаю…

– Разве? Мне кажется ты уже обо всём догадалась.

– Виктор… Его решил подставить, – прошептала я, закрыв глаза.

– Твой муженек костью засел у Драммонда глубоко в глотке! – рассмеялся Штаймер. – Но мне всё равно. Север мой. Герцог не явится в эту дыру. Да и ты… Отсюда никогда не выйдешь. Может позже. Когда от тебя ничего не останется. Но прежде… – глаза префекта блеснули нездоровым блеском. – Ты понесёшь от меня. Родишь сына. Мага.

– Что?!

Глава 47.

Глава 47

– Вы растеряли последние мозги? – сорвалось с губ.

– Напротив. Никогда ещё мой разум не был так ясен. У нас с Элизабет нет детей, а от тебя… – Штаймер медленно провёл пальцем по воздуху, и на его губах расползлась уродливая, самодовольная улыбка. – Родится не просто ребёнок. Родится маг.

– Отпустите меня! – выкрикнула я и вновь попробовала призвать магию.

Ничего. Всё та же непроницаемая стена, будто дар заперли в стальной ларец, а ключ бросили в бездну.

– Тише, – палец Штаймера прижался к моим губам.

Желудок скрутило судорогой, меня едва не стошнило от этого прикосновения.

Секунда, и префект накинулся на меня. Дыхание его стало тяжёлым, прерывистым.

Я дёргалась, пытаясь вывернуться. Грубая ткань простыней царапала кожу. Штаймер почти коснулся губами моей шеи – влажное, липкое обещание насилия…

И вдруг – голос.

– Ульф! Ульф, ты у себя?

Это была Элизабет! Я узнала её голос.

В груди вспыхнула надежда – ослепительная, жгучая, словно молния, разорвавшая кромешную тьму.

– Чёрт… – прошипел Штаймер, резко отстраняясь.

Он торопливо поправил помятый камзол, провёл дрожащей рукой по взъерошенным волосам и подошёл к двери. Ключ повернулся в замке с сухим, скрипучим скрежетом.

– Элизабет, я велел тебе не выходить из комнаты!

– Ульф, что происходит?

– Элизабет! – я закричала, и голос сорвался в отчаянный, почти детский вопль. – Помогите, умоляю!

– Молчи! – прошипел Штаймер обернувшись.

Но Элизабет уже шагнула вперёд. Я увидела её встревоженное лицо – бледные щёки, широко распахнутые глаза.

– Ульф, это уже переходит все границы!

– Здесь я решаю, где границы! – властно пророкотал префект.

Элизабет на мгновение замерла, губы её сжались в тонкую белую ниточку. Затем она решительно вошла внутрь, оттолкнув мужа плечом, и бросилась ко мне. Её пальцы принялись торопливо развязывать узлы на верёвках.

– Так нельзя… – из глаз женщины потекли слёзы. – Так нельзя, – шептала она.

Внезапно Штаймер схватил её за волосы – жемчужные шпильки и золотые гребни выпали, звонко рассыпавшись по полу. Элизабет вскрикнула от боли, но крик оборвался, когда муж грубо отшвырнул её к стене.

– Я здесь закон и власть! – проревел мужчина. – В этом доме моё слово – единственное, что имеет значение!

Шея префекта покрылась сетью вздувшихся синих вен, пульсирующих в такт бешеному сердцебиению. Глаза налились кровью, превратившись в два пылающих угля ярости.

Элизабет замерла, испуганно прижавшись к холодной поверхности стены. Губы её шевелились в безмолвной молитве. Слёзы застыли на щеках, как хрустальные бусины.

Я попыталась вновь позвать на помощь, но Элизабет, лишь едва заметно покачала головой.

– Я же говорила… Почему ты не уехала, когда я просила? – прошептала женщина.

Собрав остатки достоинства, Элизабет поднялась на ноги. Поправив смятое платье, она выпрямилась во весь свой небольшой рост и, не оглядываясь на мужа, стремительно бросилась прочь из комнаты.

“Всё кончено” – ужасная мысль овладела моим сознанием.

Последняя тонкая нить надежды безвозвратно оборвалась, ускользнув вместе с этой несчастной женщиной. Отчаяние навалилось тяжёлой свинцовой плитой, сдавив грудь и перекрыв дыхание.

Штаймер самодовольно улыбнулся. Его взгляд вновь устремился к моему беспомощному телу.

– Так на чём мы остановились, дорогая? – произнёс он с притворной игривостью. – Кажется, нас так неуместно прервали…

Мужчина снова навалился на меня. Руки принялись расстёгивать лиф платья. Горячее дыхание обжигало кожу…

Но сквозь пелену ужаса и отчаяния я расслышала едва различимый, осторожный скрип половиц где-то у входа в комнату – кто-то крался.

Штаймер, полностью ослеплённый яростью и тёмным желанием, ничего не слышал и не замечал. Все его внимание было сосредоточено на жертве. Непростительная ошибка! Потому что всего спустя мгновение на его голову обрушилась тяжёлая фаянсовая ваза – она разлетелась на десятки острых осколков, которые рассыпались по покрывалу. Один из них острой гранью полоснул меня по щеке, оставив тонкую царапину.

Удар был точным и сильным. Префект, не издав ни звука, рухнул без сознания.

Собравшись, я с отвращением скинула с себя безвольное тело мужчины. После подняла глаза и увидела рядом с собой Элизабет. Женщина стояла над поверженным мужем, тяжело дыша. Её взгляд был пустым, отсутствующим. В дрожащих руках всё ещё покоилось массивное основание разбитой вазы.

– Я… я действительно это сделала… – прошептала она растерянно, словно сама не понимала, как решилась на такой поступок.

Остатки вазы выпали из ослабевших пальцев и глухо ударились об пол, разбившись на ещё более мелкие кусочки.

Глаза Элизабет блуждали по неподвижному телу мужа – в них причудливо смешались ужас от содеянного и странное, почти пьянящее облегчение…

– Элизабет. Элизабет, пожалуйста, приди в себя.

– Да? Что? – пробормотала женщина.

Её расфокусированный взгляд блуждал по потолку, цепляясь за трещины в побелке, за тени отбриваемые свечами – за что угодно, кроме реальности. На впалых щеках расцвели лихорадочные пятна, будто кто-то небрежно мазнул по ним кистью с алой краской.

Она пошла против своего мужа – человека, чьё слово всегда было для неё непреложным законом. Её сознание, привыкшее соглашаться, подчиняться, не замечать, теперь отказывалось принять произошедшее, отгораживаясь от реальности зыбкой пеленой оцепенения.

– Ваш муж может прийти в себя, – напомнила я ей, намерено делая акцент на слове “муж”.

Подействовало безотказно. Затуманенный взгляд Элизабет мгновенно прояснился. Она нервно провела ладонями по лицу, пощипала себя за щёки, чтобы окончательно убедиться, что все это не сон.