Город Пламени - Рина Васкез Страница 9

И снова в доме воцаряется тишина. В глазах Идриса мелькает обида, и я понимаю, что сделала еще хуже.

Он медленно поднимается со стула, не произнося ни слова, и тихими шагами идет в комнату, которую делит с Икером и Иллиасом. Дерево скрипит, когда он закрывает дверь, оставляя меня там только с разочарованием и печалью — печалью, потому что это все, что когда-либо было.

Я встаю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на обоих братьев. Я смотрю, как Икер делает долгий глоток из своей чашки, а Иллиас ковыряется в ногтях.

"Я…" тихо начинает он: "Я поговорю с ним…"

"Нет." Я качаю головой: "Зачем беспокоиться, Иллиас? Все время одно и то же. Я только хочу, чтобы хоть раз он поступил как наш брат, а не как отец". Моя нижняя губа подрагивает, и когда Иллиас делает шаг, чтобы утешить меня, я проталкиваюсь мимо него к своей комнате и закрываю ее. Я сдерживаю каждую слезу, которая хочет вырваться наружу, которая грозит скатиться вниз каждый раз, когда мы с Идрисом спорим.

Я откидываю голову назад, закрывая глаза, и глубоко вдыхаю, подходя к своему деревянному комоду. Звезды, солнце и луна украшают боковые стороны, а вихри из дерева, которые я вырезала, заполняют другие, но верхняя часть не тронута. Достав один из своих охотничьих ножей, я начинаю вырезать, желая забыть о том, что произошло сегодня. Но мои руки не в силах этого сделать, пока лезвие формирует крылья дракона, чешую и длинный раскачивающийся хвост, пока не наступает ночь.

Пока не останется ни единой деревяшки для резьбы.

Пока солнце не зайдет за горизонт и не наступит рассвет.

Глава 5

Я вышла из дома, как только птицы запели в деревьях, а небо окрасилось в голубой и золотой цвета. Иллиас и Икер решили сопровождать меня на рыночную площадь, чтобы я могла увидеть, как уходят венаторы. Мы знали, что односельчане будут прощаться и благодарить за вчерашнее нападение.

Когда я отперла дверь своей спальни, Идриса нигде не было видно. Иллиас упомянул, что у него есть дела; я пожала плечами и не обратила внимания. Так было лучше. Я не хотела, чтобы между нами возникло напряжение. Нам и так хватает этого, по крайней мере, два раза в неделю.

"Тебе действительно нужно было взять с собой своего питомца?" спрашиваю я Икера рядом со мной, морщась, когда кролик извивается в его руках. Толпы людей окружают площадь; некоторые бросают на нас суровые взгляды, другие топчутся по сломанным тележкам, которые еще нужно убрать.

Я бросаю взгляд на всех остальных, но Икер, кажется, не обращает на них внимания: "Димпи теперь член семьи, траппер", — говорит он, ухмыляясь во весь рот: "Смирись с этим".

Я подавляю желание закатить глаза, прежде чем мой взгляд ловит Идриса, протискивающегося мимо стайки женщин в киртовых платьях, подбадривающих венаторов. Он держит одну руку за спиной, приближаясь ко мне, но вчерашнее разочарование леденит мои вены, заставляя меня повернуть голову вперед, предпочитая молча смотреть на него. Я поджимаю губы, наблюдая, как Лоркан пожимает руки односельчанам далеко впереди.

"Расскажи мне", — говорит Идрис сзади. Не глядя, я понимаю, что он улыбается, что для него довольно странно: "Должен ли я назвать свою сестру венатором до финального испытания, или можно уже сказать об этом?"

Я смотрю на него, недоуменно нахмурившись. Неужели я действительно не выспалась и теперь у меня галлюцинации?

Его улыбка исчезает, когда он выдыхает: "Я думаю, тебе стоит присоединиться к ним".

Искренность в этом предложении заставляет меня моргнуть, быстро, медленно или только один раз. Я не уверена, но это то, что я не ожидала услышать: "Ты…"

"Я знаю, что я не отец". Его взгляд становится расфокусированным, когда он смотрит вниз. Он слышал меня вчера: "И я знаю, что ты достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения". Он выдыхает, снова переводя взгляд на меня: "Но, наверное, я просто видел в тебе ту самую младшую сестренку, которая в детстве приставала ко мне, чтобы я читал ей сказки, и бунтовала против всего, что ей не нравилось".

Мое сердце принимает каждое слово, и мое лицо расплывается в теплой улыбке от всех наших общих воспоминаний, хороших, плохих, даже худших, когда мы потеряли родителей.

"Из тебя получился бы отличный венатор, Нара. Даже если иногда так не кажется, я всегда так думал".

Никогда в жизни я бы не подумала, что услышу эти слова от Идриса, и хотя я сохраняю улыбку на лице, она тускнеет, когда я вспоминаю, с какой проблемой мы постоянно сталкиваемся: "А как же Иваррон…"

Он качает головой, его волосы длиной до плеч двигаются вместе с ней, фактически прерывая меня: "Я заключил с ним новую сделку. Вот почему меня не было там, когда вы все ушли на рыночную площадь. Ему все еще нужен траппер, и я обещал, что заменю тебя".

Мои глаза становятся круглыми от беспокойства по поводу этой новой "сделки", а в груди щемит от чувства вины за то, что злость взяла верх надо мной, когда он пошел и сделал это ради меня. Но роли поменялись местами, и теперь я понимаю опасения Идриса, когда дело касается ловушки: "Но Идрис…"

"Думаю, я знаю, как заманить в ловушку несколько гоблинов или фейри". Он надулся от смеха, дернув подбородком в сторону: "Иллиас поможет мне".

"Отлично, я никогда не смогу выбраться из этих штук, не так ли?" жалобно спрашивает Иллиас, росисто-фиолетовая краска заляпала половину его щеки, пока мы все хихикаем.

Затем Идрис вынимает одну руку из-за спины и протягивает мне коричневый ранец: "Я знаю, что они обеспечат тебя всем необходимым, но я подумал, что ты захочешь взять вещи из дома".

Я заглядываю внутрь кожаной сумки, пока он бормочет. Он положил все необходимое, включая инструменты для резьбы и две белые туники. Глядя вверх, он почесывает затылок и вздрагивает, словно не уверен в моей реакции. Но медленная улыбка, расплывающаяся на моих губах, — это все, что ему нужно знать, когда я поднимаюсь на ноги и обнимаю его. Он