Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко Страница 9

— Ну что горячиться, — миролюбивее протянул Оряса. — Но ты сам должен понять наши сомнения. Дело-то рисковое, не торговую лавку обносим…

— Я всё подготовлю, а в назначенный день останусь с твоими парнями. Если не вернётесь, они меня и порешат. Если вернётесь, я отдам остаток платы и заберу печать.

— А если мы вернёмся, но… — Оряса многозначительно умолк.

— Ну, друг мой, ты же не думаешь, что я не подготовлюсь? Тебя и твоих дружков из-под земли достанут. Тебе я плачу за печать, а… кое-кому другому заплатил за месть, на случай если ты меня предашь.

— Хм-м-м… Серьёзно разговор ведёшь.

Ссадаши увидел впереди светящуюся щель и пальцами прощупал доски. Крепкие, вроде бы даже свежие. Наг осторожно подтянулся ближе, приник глазам к щели и…

Доски были свежими, но вот балку под ними поменять поленились. Надсадно хрустнув, дерево подломилось, и Ссадаши просел вместе с крышей. Голоса смолкли.

— Там кто-то есть.

— Кровля старая, мож, сама…

— Я нарочно велел гнильё оставить. Крышу держит, а вот под весом…

Ссадаши понял, что сейчас крышу начнут проверять арбалетными болтами, и поспешил отползти. Балка хрустнула, доламываясь, и наг в ворохе трухи, пыли и паутины рухнул вниз.

Не давая себе времени прийти в себя, Ссадаши по изломанным доскам откатился в сторону, выныривая из клуб пыли, и быстро скользнул взглядом по ошарашенным лицам, запоминая и пытаясь разобраться, кто же болтал о тайне. Девять мужчин. Все крепкого сложения, один кряжистый, бородатый и с большой залысиной казался знакомым.

— Взять, — гаркнул кряжистый, и Ссадаши по голосу опознал Орясу.

Десятого мужчину наг заметил мгновением позже — тот стоял за столбом, — когда бросился к окну. За миг до того, как выскочить сквозь слюдяное окошко наружу, Ссадаши повернул голову, чтобы рассмотреть спрятавшегося мужчину, но тот вдруг завизжал, схватился за лицо и швырнул в Ссадаши нечто длинное. Возмущённо шипящий полоз пощёчиной влепился в лицо наагалея и вместе с ним вывалился на улицу.

— Не упустите!

Ссадаши тенью метнулся вдоль дома, выскочил на более широкую улицу и на секунду замер в нерешительности: дождаться преследователей и всё-таки рассмотреть этого хранителя тайн или сбежать?

— Эй, что здесь творится?

На шум выбитого окна на улицу из дома выскочил могучий бородач в одних портах.

— Ворьё?

Выбежавшие из-за угла злодеи замерли и с угрозой посмотрели на бородача.

— Хмынь! Обы̀нька! А ну-к кличьте ребят! — громыхнул не струсивший бородач. — Воши наползли.

Двери соседних домов захлопали, в окна повысовывались бабы, и кто-то заголосил:

— Стража! Стража! Грабют! Вошё наползло! Мыльняк сюда и гребень!

— Нехай гребень марать! Вилами расчешем!

«Воши» смерили взглядами вышедших мужиков, вспомнили, что собирались рядом с улицей кузнецов, и отступили. Только они скрылись, как в конце улицы показалась стража.

— Чего шум подняли, горлопаны?!

Ссадаши задумчиво посмотрел на улочку, поглотившую злодеев, на орущих кузнецов, на стражу и, приняв решение, заломил руки и с горестным плачем бросился к представителям закона.

— Помогите! Меня убивают! Спасите!

Кузнецы смолкли, уставившись на невесть откуда взявшегося блаженного, а один из стражников с перекошенным от ужаса лицом отшатнулся.

— Фальшивая Красавица! — завопил он, указывая на Ссадаши.

Тот остановился и обиженно скривил губки.

— Почему фальшивая-то?

Из полутёмной улочки донёсся истошный крик:

— Змея!!!

[1]По чешуйкам разлетится — с ума сойдёт. В неистовстве наги могут драть на себе чешую.

[2]Затуманенные — затуманенными у нагов называют соглядатаев: шпионов и разведчиков.

Глава IV. Когда обе стороны мыслят тёмное

Наагалей Ссадаши дрожал от ужаса и захлёбывался словами, в десятый раз пересказывая услышанное и увиденное. Император, слышавший последние три версии, обратил внимание, что рассказ значительно оброс деталями. И холодно прищурился.

Перепуганный растрёпанный наагалей в двуногом облике сидел посреди гостиной выделенных ему покоев и жалобно звенящим голоском вещал главе имперской стражи о своих злоключениях. Даже просить не пришлось, наг сам охотно всё рассказал, похныкал, рассказал ещё раз и перешёл на жалобы на городскую стражу.

— …я за помощью к ним, а они на меня копья!

Император вздрогнул, представив, что случилось бы, если бы с головы этого странного типа срезали хоть волос. При императорском дворе наагалей Ссадаши был больше известен как Уста наагашейдисы — ближайший слуга повелительницы нагов, понимающий её по одному движению ресниц. Никто толком не знал, какое на самом деле он занимал положение рядом с наагашейдисой, но поговаривали, что он не просто слуга. Он друг госпожи Тейсдарила̀сы. Наагашейд придёт в бешенство, если любимая жена вдруг расстроится из-за гибели развлекающегося поганца.

К счастью, прежде чем стража успела избавиться от «коварного Духа», явилась личная охрана наагалея, и его сопроводили к начальнику городской стражи, а тот уже проводил гостя во дворец, где наагалей и рассказал о своих злоключениях. Поведал, что случайно подслушал разговор каких-то подозрительных мужчин. Те обсуждали какую-то тайну императора и готовились то ли что-то украсть, то ли кого-то убить. Расстроенный наг путался в показаниях и то говорил, что всё напрочь забыл, то вспоминал неожиданные подробности.

Император явился лично, как только ему донесли о произошедшем, и теперь немного жалел о поспешности.

— Ваше величество, — Дехрѐн, начальник императорской стражи, кряжистый мужчина из людей, могучий и отменно бородатый, виновато склонил голову, — мы разберёмся. Не волнуйтесь, никакие тайны не покинут…

— Какие тайны, Дехрен? — раздосадовался император. — Во дворце найдётся не менее полусотни тех, кто уверен, что знает какие-то мои тайны, помимо того, что я люблю мятное мыло! Ты представляешь, — он за рукав дёрнул подчинённого к себе и рассерженно зашипел ему на ухо, — что могло случиться, пострадай этот чудик? Наагашейд не успокоился бы, пока не отомстил! Это друг госпожи Тейсдариласы. За один