Джекпот для миллиардера. Создана для тебя - Вирсавия Вайс Страница 82

— Ты знаешь, родная, ведь я без тебя — человек без души. Ты, как луна для моего океана. Только рядом с тобою я живу. Малыш, Лариса жива. У неё дочь. Представляешь, я просто уверен, что эта заноза назовет её Машкой. Вы так похожи. Ты была права. Ты знаешь её гораздо лучше, чем мы все. Я думаю, что она тоже знает тебя так же хорошо. Троянов позвонил, сказал, что Ларка пришла в себя. Маленькая, пора и тебе просыпаться.

Маруська заворочалась в боксе и захныкала.

В палату заглянула медсестра.

— Александр Игоревич, простите, ребёнка надо кормить.

— Можно я сам? — тихо спросил он.

Она улыбнулась.

— Конечно. Давайте я вам покажу. Идите сюда.

Она усадила его в кресло и осторожно достала из бокса копошащийся комочек, чмокающий, хныкающий и так себе не по-детски пукающий.

Алекс взял дочь на руки.

— Ну, привет, сладкий папин сахарок. — прошептал он, чувствуя, как невероятное чувство любви, нежности и желания защитить проснулось в его душе. Маленькие глазки сфокусировались на его лице, и она улыбнулась.

— Маруська, лучик мой. — Он наклонил голову и поцеловал её в лобик.

— Александр Игоревич, возьмите бутылочку. Придерживайте её под головку, вот так. — Она аккуратно уложила ребенка на сгибе его локтя и дала в руки смесь. — Не бойтесь, — она улыбнулась. — У вас всё получится. А потом её нужно столбиком на грудь положить, чтобы она срыгнула. Только не забудьте салфетку на плечо постелить, чтобы она не запачкала вас.

— Не страшно. — улыбнулся Алекс.

Он как завороженный смотрел на то, как Маруська, поймав соску ротиком, методично хомячила смесь, прижав ручонки к груди. Медсестра вышла, оставив их втроём.

Пальцами левой руки Алекс гладил её ножки и улыбался.

— Наша мама скоро проснется, бусинка. Она у нас спящая красавица, а папа у тебя принц, который разбудит её своим поцелуем любви. Сегодня, Маруська, я обязательно расскажу тебе эту сказку. Солнышко моё.

За окном стемнело. Маруська сопела в две дырочки, периодически кряхтя, как старичок.

Алекс сидел у кровати жены, не смыкая ни на минуту глаз. Он не выпускал её руку и пытался найти её в бесконечности.

— Родная, ты помнишь нашу первую встречу? Не ту, в лаборатории, а нашу, когда мы узнали друг друга? Я никогда не забывал твои глаза, а когда ты сказала, что влюблена в этого долбаного Илью Семенова? Я готов был его убить. Весь мозг Калерии вытрахал, чтобы его перевели из школы. — Он хмыкнул. — Да, вот такая я сволочь, но своего не отдаю никому. А помнишь, как мы в подъезде целовались, по-французски? Я тогда хотел тебя безумно! А потом… Малыш, я никому никогда не говорил этого, но когда я узнал, что тебя нет, я ведь чуть с четырнадцатого этажа не ушел. Если бы не Ларка тогда, наверно, и ушёл бы. А когда я увидел тебя на этом аукционе? У меня земля ушла из-под ног. Я не мог поверить, что это ты. Уговорил Ахмета свалить в туман, он мне до сих пор это вспоминает. А помнишь нашу первую ночь, родная? Ты помнишь? Вон её последствия пукают в боксе и ждут тебя. Я до сих пор не могу забыть тот миг, когда ты стала моей. Когда ты мне подарила мой мир, вернула моё сердце. Вернись ко мне, Катя. Слышишь, вернись.

Он сжал её кисть до боли. Вторая рука гладила её по волосам, путаясь в прядях.

— Родная, ты моя навсегда, ты помнишь? От самого первого дня до самой последней секунды ты моя. Я люблю тебя.

Он почувствовал, как его накрыло её теплой волной. Внезапно, неожиданно. Мониторы стали сходить с ума. Лампы замигали. В воздухе появился устойчивый запах озона. Её пальцы дёрнулись.

— Я люблю тебя.

Её голос был слабым, чуть слышным, но для него он прозвучал самой сладкой музыкой.

— Котёнок. — прошептал он, наклоняясь к её лицу, целуя в нежные губы, слегка касаясь их, словно пробуя на вкус. — Родная моя.

— Не плачь, Саш. — Она подняла руку и подушечками пальцев вытерла слёзы с его щеки. — Где Маруська?

Он поддержал ей под спину.

— Вот она, наша красавица, спит. Нахомячилась и спит.

— Я хочу к ней, Саш.

— Катюш, солнышко, давай потерпишь до завтра. Сейчас она спит, а тебе нужно отдохнуть, родная. Я могу тебе её на телефоне показать.

— Уже всем похвастался? — хмыкнула Катя.

— Ну так а как? Сюда никого не пускают. Бабушки с дедом уже кипятком писаются от счастья и любопытства. Сеструля твоя тоже ждёт встречи с нею, прощения просит. Сашка чуть не ломится сюда, хочет сестрёнку увидеть. Да и твоё ненормальное трио под предводительством Маринки уже больницу штурмовать собираются. Где ты эту ведьму нашла?

— Я тебе потом расскажу. — шепнула она.

— Замётано, Катюш. — Он улыбнулся. — Нет, Катя! Ка-а-тя! Прекрати. Я сказал нет!

По его телу пошли волны. Горячие, пульсирующие. Она смотрела на него, прищурившись и прикусив губу.

— Я сказал нет. — Он улыбнулся и накрыл её рот своими губами.

Его язык ворвался в её рот, лаская небо, пробегая по деснам, прикусывая губы. Она застонала.

— Всё, малыш.

Тяжело дыша, Алекс выпрямился. В глазах горел огонь желания. Слишком долго, слишком.

— Родная, прекрати! Я не каменный. Тебе нельзя! Всё!

Он отошёл к окну и сцепил руки за спиной, приводя в норму дыхание и успокаивая тело.

— Прости, Саш. — прошептала она.

— За что, Кать? — холодно сказал он. — Когда ты научишься сначала думать, а потом делать?

— Ну, мне Маргарита Павловна уже сказала как-то, — вздохнула Катя, — что думать — это не моё.

— Мама? — Алекс обернулся. — Ты знаешь, я готов с нею согласиться. Думать, мадам Савицкая, это не ваше! А развод, Кать? Он-то зачем нужен был? Почему написала в карте, что посещения разрешены только Марине? Ты хоть на минуту подумала о чём-нибудь, кроме своей обиды? Я, твой муж, вынужден по ночам приходить в твою голову, заметь,