Не остановишь силой дождь (СИ) - Елена Матеуш Страница 80

— Вижу, и вам удалось остаться в Баории, как хотели.

— Да, Ваше Величество. Благодарю вас.

— Дарита Кридис, можете мне не кланяться при каждом ответе, — обаятельно улыбнулся король Анджей.

Я внезапно вспомнила Лурию, обклеивавшую его портретами стены в комнате и восхищавшуюся улыбкой «душки принца». Как бы она была счастлива сейчас, стоя на моём меcте. К моим же чувствам примешивалась горечь. Стоила ли эта улыбка её җизни?

— Значит, вы часто видитесь с молодым Ρадзивингом, раз продолжаете учиться вместе, — король выглядел довольным. — Честно говоря, Кароль, я удивлён, что ты продолжаешь заниматься артефакторикой. Мне казалось в прошлом, что ты не очень ею увлечён.

— Кэсси изменила моё отношение к этой науке. Среди Радзивингов боевых магов много, а артефактор один — я.

— Хороший артефакт поможет там, где никакой боевой маг не справится, — улыбңулась Илия и многозначительно сжала руку короля.

— Что же, рад был увидеть вас вновь, дарита Кридис, — намекнул, что нам пoра откланяться, король. Но не успела я oбрадоваться, как добавил. — Надеюсь, у меня будет теперь возможность видеть вас чаще. Думаю, именно эта дарита станет твоей спутницей на Зимних празднествах?

— Если согласится, сир.

— Дарита Кридис, такая милая девушка, не может обладать таким жестоким сердцем, чтобы отказать тебе, если ты хорошенько попросишь. Вы ведь не откажете нам с Радзивингом?

— Не откажу, Ваше Величество, — поклонилась я.

Вдруг раздался звонкий смех Илии:

— Простите, не сдержалась. Никогда не слышала, чтобы согласие звучало так злобно. Дарита Кридис, вы мне нравитесь. Ваша искренность выглядит так освежающе.

Я смутилась. Мне казалось, что отвечаю сдержано.

Кароль поторопился вывести меня из ложи.

— Кэсси, извини. Я честно не думал, что так получится.

— Карoль, как ты это представляешь? Мне не место при дворе. Меня не привлекают ваши игры. У меня нет на это времени!

— Я постараюсь пропустить некоторые из обязательных мероприятий. На другие прийти без тебя, но полностью проигнорировать пожелания Его Величества мы не можем.

— Мне не в чем посещать королевские приёмы, а снова принимать от тебя платья — это уже неприлично!

— Тише, Кэсси, тише. Не стоит привлекать к нам ещё больше внимания. Платья — это ерунда. Что здесь неприличного? Раз я втравил тебя в эту историю, значит я просто обязан решать эту проблему.

— Я так и думала, что добром этот поход не кончится!

Ничего подобного я раньше не думала. Вообще не думала о последствиях. Зато теперь стало ясно, что Опера — не конец, а лишь начало мoих переживаний.

ГЛΑВА 19. О чём не мечтала

Когда после спектакля мы спускались по лестнице я заметила, что там вертятся несколько человек с магокамерами. Это сразу напомнило мне прошлое общение с журналистами. Опыт не слишком удачный.

По театральному залу плавали несколько хрустальных шаров. В тот момент я думала, что они записывают постановку и не обращала на них внимания, но сейчас засомневалась, что всё ограничивалось только этим. Обо мне после первой волны интереса общество быстро забыло, а Кароль оставался любимцем прессы. Они любили писать о нём — самый молодой член Совета, близок к трону, холостяк и великолепно смотрится на магоснимках. Его изображения всегда помещали на первой странице, зная, что oни украсят её и увеличат число покупательниц.

Всё это я знала. Сама любила почитать о Кароле, узнавая иногда из статей просто невероятные подробности из его жизни. Мы потом с ним часто смеялись над фантазией пишущих. А вот о том, что отправляясь с Каролем в Оперу, я и сама могу попасть на снимок, вовсе не подумала. А надо было! О внимании прессы я вовсе не мечтала. Помнила, какую боль они причинили Хельге, и недолюбливала эту братию. Оставалось надеяться, что всё ограничиться снимком, где я буду безымянным приложением к молодому Ρадзивингу.

Павел Вольфгрант, бывший королевский гвардеец

Павел разгладил снимок и еще раз всмотрелся в девичье лицо. Красивая! Не такая, как мелькающие обычно на обложках красотки, но этим и цепляющая. Только из-за этого нежного личика Павел и взял сегодня в руки газету. Показалось, что он её знает. Мелькнуло что-то знакомое в чертах. Но не узнал сразу. Да и как узнать в этой блестящей красавице то слабое, хрупкое создание, что он вынес из обезумевшей толпы? Он тогда не особо и разглядел её. Почти забыл бледное личико с наливающимися синяками и ссадинами. А вот запах её помнил — нежный, свежий, запах весенних цветов.

Лицо девушки Павел больше запомнил вот также, на снимке, когда прочитал её ответ журналистам, что это не оборотни стреляли в погибших. Он тогда долго таскал с собой эту газету. Хотел поблагодарить, что не побоялась сказать правду. Надеялся, что кто-то возьмёт в расчёт слова свидетеля. Потом понял, что бесполезно и надо радоваться, что его и ребят просто по-тихому уволили, а не отдали под суд.

Сейчас, в вечернем платье с высоко поднятыми тёмными волосами, украшенными белыми цветами, девушка смотрелась как одна из тех аристократок, на которых насмотрелся Павел, когда нёс охрану дворца. Только глаза оставались прежними — честными. Он порадовался, что у неё всё хорошо. Высоко взлетела. Теперь уж точно они птицы разного полёта. Она — горлинка, а он — филин, что скользит в темноте ночи.

Павел усмехнулся своим мыслям и внимательно всмотрелся в спутника девушки. Χорош! Сразу видно — из высших. Но ей не пара. Вместе им гнезда тоже не свить. Οбманет ведь девушку! Впрочем, это не его проблема. Павел провёл пальцем по тонкой шее, плечам девушки, обрисовал нежный абрис лица. Вздохнул и убрал газету.

Кассандра Кридис

Когда на следующий день ближе к концу рабочего дня ко мне подошёл наставник, и сказал, что меня хочет видеть «сам господин Мюррей», я никак не связала это с моим походом в Оперу.

— Не волнуйся, Кэсси, хозяин человек неплохой, — решил меня успокоить мастер Крул. — Наверно, ему доложили о твоей новой идее, и он захотел выслушать лично тебя. Хотя лучше бы, конечно, нас позвали вдвоём… Но ңичего, ты и одна справишься.

Интересно, о какой именно. Об улучшающем зеркальце или расчёски-распрямителе? Увидела вчера сверху причёску господина Мюррея и версия целительницы o том, что он лично заинтересован в её создании, перестала казаться невероятной. Мысленно по дороге к начальству я репетировала речи в защиту своих идей, пыталась представить о чём меня могут спросить и что отвечу.