Протяни мне руку - Юлия Ветрова Страница 8

Моран вырос в уединении и отшельничестве. Его наставник, возможно, никогда и не был ему кровным отцом, но заменил отца. Он учил его магии – такой, какая в человеческом мире давно была запрещена.

Когда Моран был ребёнком, человеческий мир притягивал его, он то и дело сбегал, норовя добраться до ближайшей деревни и понаблюдать за другими людьми. Однажды он решился выйти к ним, ничего не зная о людских порядках, о законах Церкви, о Стражах и Кругах. Наставник рассказывал ему об этом, но Моран был слишком мал, чтобы принимать его слова всерьёз.

В тот день он едва не оказался на костре, за то, что помог сельской девчонке вылечить барашка.

Моран был нелюдимым, но он не был дураком, и больше на эту удочку не попадался никогда.

Но люди продолжали притягивать его. Теперь он приходил к ним, обернувшись волком или другим диким зверем. И когда расспросы Алии стали слишком настойчивыми, не удержался – рассказал ей о многом из того, о чём ему не с кем было говорить до сих пор.

Моран любил своего наставника и названного отца. Он никогда не пытался выяснить, связывает ли их кровь. Но много раз он по-настоящему пытался сбежать. Отец никогда не останавливал его. И встречал его возвращение так, как будто заранее обо всём знал.

Алия слушала его рассказы о жизни на болотах, о том, как он подолгу бродил в тумане в облике животного, и Моран чувствовал, что это первый раз, когда кто-то действительно думает о нём. Может быть, заботится о нём.

А потом появился Рейвен.

– Гляжу я, ты много внимания уделяешь тому головорезу, – заметил Моран как-то, когда поздно вечером Алия подошла к нему «послушать ведьмачьи сказки», – Весьма неосмотрительно.

– Надо полагать, ты о Рейвене, – отозвалась Алия на удивление легкомысленно.

Моран не сдержавшись сверкнул глазами.

– Могу тебя понять. Он… привлекателен. Но ты не можешь отрицать того, что и опасен.

– Я не думаю, что Рейвен всё ещё собирается меня убить.

Моран молчал. Его тяжёлое дыхание должно было о многом сказать, но толи Алия знала о людях ещё меньше, чем он, толи умела не замечать того, чего не желала замечать.

– Должен ли я напомнить тебе, насколько он отличается от нас? – продолжил ведьмак.

Взгляд эльфийки стал чуть более заинтересованным.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы общаемся с силами, о которых он мог бы только мечтать. То, с чем мы имеем дело, древнее и глубже всего, что он когда-либо знал…

– Моран, – перебила Алия. – Не хочешь ли ты сказать, что он мне не пара. В отличие от… тебя?

Настала очередь Морана молчать.

– Но разве не ты говорил мне, что то, что между нами случилось, ничего не значит? – Алия приподняла бровь, но, так и не дождавшись ответа, продолжила: – А что касается сил… Ты хорошо понимаешь отступников. Как и я. Но разве не фальшью будет вести себя также как обычные люди, требовать свободы, чтобы потом утверждать, что мы настолько отличаемся от них, что они – ниже нас?

Моран развернулся, заслоняя ей обзор на лагерь, лицо его стало таким жёстким, как бывало, когда он разговаривал с врагом.

– Я не привык навязываться, – отрывисто произнёс он. – Потому сказал тебе, что ты сама можешь выбирать. Я повторю это сейчас.

Алия склонила голову на бок.

– Ты ревнуешь, – задумчиво произнесла она. Секунду серьёзно смотрела на него, а потом лицо её озарила улыбка: – А почему не сделать это втроём? – наконец с ошеломляющим чистосердечием предложила она. – Я хочу сказать – жизнь сложна. Зачем ещё сильнее её усложнять?

– Не сомневаюсь, что он согласился бы, – почти процедил ведьмак. – Похоже и тебе бы это понравилось. Но я не привык делиться. Потому каков бы ни был твой выбор – решай. Или я, или он.

Алия смеётся, хотя где-то в глубине души ей больно. Она ненавидит себя за то, как ошиблась. Моран – красивый, чарующий, таинственный. Но он всё ещё такой холодный.

Рейвен – такой опасный, такой скрытный. Он много говорит, но скрывает куда больше. Но он тёплый. Когда его руки ласкают её тело, Алия видит в его глазах нечто большее – боль, которую он умело скрывает за иллюзиями и уколами.

Алия вздыхает, жалея о том, что Моран ошибается. Они больше не прикасались друг к другу ни разу после той единственной ночи. Алия гадает – сторонится ли её убийца? Ждёт ли он от неё приказа?

Она пока ещё не умеет приказывать. Тем более, когда дело доходит до поцелуев.

Они проводят в дороге день за днём, всё ещё во власти чувства, что полчища сумрачных тварей идут за ними по пятам.

На самом деле это не так. Твари просто движутся вперёд, сметая всё на своём пути, а кучка людей, которые каким-то чудом оказались «последними воинами Сумрака» просто старается двигаться быстрее них.

Они избегают деревень и поселений, потому что в самом первом, в которое они зашли, на них объявляют охоту. Так Алия узнаёт, что «Сумрачные Воины» объявлены виновниками Нашествия.

Шенон после этого становится молчаливым. Алия чувствует, что это подкосило его. Она подходит к нему на одном из привалов и садится рядом, но на самом деле у Алии нет слов. Она просто маленькая эльфийка, которая спасалась от законов Инквизиции, а оказалась в центре чего-то неизмеримо большего. Она чувствует, что ноша, которая упала на её плечи – несоразмерно больше неё.

Шенон – действительно настоящий герой. Мог бы им быть. Он воин, рыцарь, едва не ставший Инквизитором. Хотя его доспехи несколько потускнели от налипшей на них грязи, он – тот, кто действительно верил в дело Сумрачных Стражей.

Но Шенон молчит и, похоже, собирается сдаться. А Алию терзает мысль, что они не смогут убегать бесконечно. Кто-то должен решиться и перейти в наступление, только она понятия не имеет, с чего начать.

Она сказала Рейвену, что их дело – убивать сумрачных тварей, но их всего лишь несколько человек, и хорошо, что Рейвен не видел орду, которая идёт за ними, потому что иначе он вряд ли согласился бы остаться рядом с ней.

Алия вздыхает ещё и раз и встаёт, так и не дождавшись от Шенона никаких слов.

ГЛАВА 6

Какое-то время они просто бродят по разбитому войной Алкарону, просто убегают от войны, идущей за ними следом. Но Алие не хватает терпения надолго.

– Мы же Сумрачные Воины! – твёрдо говорит она однажды утром, сидя у костра и