Отбор для змея. Или повелитель ищет избранную - Юлия Лунина Страница 8

— От судьбы не убежишь. Коль Таун решил, то этому суждено случиться, — философски начал он.

— Ничего не знаю! Не пойду и точка! И вообще, столько девушек везде, чего от меня-то вдруг надо?! Как он выбирает, если даже не видел ни разу?!

— Так зачем выбирать, коль знак проявился, значит, подходишь. Такие письма всем приходят, но только метка является допуском.

— И ты это только сейчас говоришь, да? Я бы просто напросто могла его выкинуть и не читать! — повысила голос я, топнув ножкой.

— Ох, Маиша, прости старика, но это всё равно бы не помогло. Это всё иначе устроено. Разорвала бы ты или сожгла, письмо всё равно бы снова появилось. А раз не стала бы читать, то само бы в руки залезло.

— Не пойду! И вообще, я змей боюсь! — сказала я и… засияла.

Всё вокруг пришло в движение, снося ураганом, сметая в кучу и лопаясь внутри шаров с воздухом. Ого! Смотрю на всё это, не зная, как прекратить, и паникую, махая руками во все стороны. Мамочки!

— Дитя, сделай глубокий вдох, вот так, теперь выдохни, да. Ручки соедини, теперь закрой глаза и представь, что прячешь это всё в карман. Превосходно! — говорил мне дед.

Я сделала всё, как он велел. Открыла глаза, замечая беспорядок и разруху, но хотя бы уже без тех воздушных шаров.

— Что это было? — устало спросила я, рухнув в кресло.

— Так магия пришла твоя. Поздравляю! Очень занимательная, между прочим. Особенная, как и ты. Жаль, что у нас почти нет времени, чтобы ту усмирить.

— Моя магия? А почему она такая опасная? Она же чуть полдома не взорвала! Почему шары?

— Опасная, потому что со злостью позвана, а что касаемо шаров, не знаю, первый раз вижу, — обескуражил меня тот, подходя ко мне.

Дедушка улыбнулся, ласково погладил по голове и сказал:

— Не бойся, дочка, справимся. Ты баба хоть куда, да ещё и с головой, сообразишь чего путного, глядишь, и в повелительницы подашься.

Я грустно улыбнулась ему, безмолвно благодаря за поддержку. Но вот только совсем не хочется мне ни на отбор, ни к змею, ни в повелительницы.

До тринадцатого оставалось всего четыре дня. Я полностью посвятила это время книжкам по магии и практическим занятиям, в чём очень помогал Серфа. Не зря ректором был, он очень хорошо преподаёт основы и учит. Так что с утра до самой ночи я сидела, пыхтела и старалась не думать о том, что будет потом, но змейка на руке периодически чесалась, напоминая о своём присутствии и том, чего мне никак не избежать, став одной из двадцати девиц, что будут прыгать вокруг повелителя и стараться угодить.

В голове зрел коварный план, возрождая улыбку на лице.

«Я покажу вам невесту, да такую, такую как моя свекробра бывшая, вот! Выгонят быстрее, чем я вещи свои разложу!» — подумала, потирая ладошки. Осталось ещё злобно засмеяться, но я так не умею.

ГЛАВА 5

Я сладко сопела носом в подушку, видя прекрасный сон, который сразу же забыла, услышав:

— Маиша! Вставай давай, хватит подушку слюнями мазать! Карета прибыла! — очень громко звучал голос Серфа надо мной.

Я промычала что-то в ответ и отвернулась, забрав с собой на другой край кровати свою не слюнявую подушку. Задрала коленку повыше и, немного покрутившись, обиженно простонала, почувствовав, как мне ввалили по мягкому месту палкой.

— Вставай, говорю, карета пришла!

— Больно же, дед Серф. Чего в такую рань раскричался? Карета, так карета, делов-то. Постоит и уедет. Беду нашёл. — потирая глаза, сказала я ему.

— Ты во сне мозги кому подарила? Или на полке где оставила перед сном? На отбор пора тебе, говорю.

— Подождут. Это я им нужна, а не они мне. — поднимаясь с кроватки и потягиваясь под строгий взгляд деда, пошла не торопясь умываться.

Чего вот панику навёл? Ругается, палкой своей дерётся. Я с утра вредная, могу чего лишнего взболтнуть, только вот обижать не хочется, как и уезжать. Привязалась я к Серфе, да полюбила за это время. Тяжело на сердце, что оставлю его опять совсем одного, да за себя страшно, чего таить.

— Дедушка, не хочу я от тебя уезжать. — умывшись и приведя волосы в порядок, уложив их на левый бок, сказала я ему и обняла.

Старик растаял, погладив меня по спине, сказал мягко, как родной внучке:

— Увидимся ещё с тобой, дитя. Ты главное, осторожнее будь. Девки нынче жадные до власти и денег пошли. Держись в стороне, да не привлекай внимания, глядишь, и сложится всё. А я ждать буду, ты только пиши, старика не забывай.

— Спасибо тебе за всё, дедушка. Ближе тебя у меня нет. Береги себя, да не переживай понапрасну. Обещаю быть осторожной и писать как можно чаще! — говорю и плачу, сильнее обнимая его.

— Ну тише-тише, не навсегда ж прощаемся. Иди давай, а то провожатые там маются. Им тоже не сладко, вредных истеричных особ возить.

Шмыгнув носом и стерев слёзы рукавом дорожного плаща, взяла сумку с наваленными в неё любимыми вещами, что с таким трудом напредставляла у шкафа, и пошла, помахав ладошкой Серфе.

Путь ждал недолгий, часа два, если верить книге, где была карта с описанием и точкой положения замка, ну или дворца, не вижу разницы. Сопровождали меня двое мужчин, одетых во всё темно-зелёное. Один был круглый в талии и невысокий, с меня ростом, второй же — наоборот, высокий и как трость худющий. Оба злые, молчаливые. Сели напротив и хмурятся, даже в мою сторону не смотрят.

— Молодые люди, не хотите пирожков? — предложила я им, вытаскивая кулёк с заранее приготовленным перекусом, что вчера вечером наготовила.

Те зашевелились, недоверчиво посмотрев на меня. Но жадность победила, и тот, что побольше, кивнул, протянув пухлую руку.

Через десять минут мы уже уплетали втроём пирожки. Мужики подобрели и разговорились, болтая о всякой пустоте и пуская нелепые шуточки. Я хихикала, ожидая момента, чтобы спросить что-то посерьёзнее, но удача была на моей стороне, что даже не пришлось начинать первой.

— Вот вчера везли одну, так она истерику закатила, да ещё какую! Думали, уши откажут от визга. Карета ей не такая, да цвет не тот! — сказал худой.

— Да-да! Пришлось силой сажать, да магией заковывать. Повелитель сам приказал с такими не нянчиться, да ещё ему потом докладывать, как прошло, — уже другой, откусывая очередной пирожок и причмокивая, жаловался мне.

— Да вы что! Какая неблагодарная работа! Вы просто молодцы!