Я разорву эту помолвку! (СИ) - Джейкобс Хэйли Страница 8

Если мужчина был повесой — о нем писали с легким восхищением и с юмором следили за его похождениями и победами. Если женщина позволяла себе «легкомысленность» — она была падшей и исключалась из высшего общества.

Если мужчина был дельцом и успешным предпринимателем — он талантлив и умеет достигать высот, если писали о деловой женщине — она добилась всего жалостью и благодаря уступкам чутких мужчин ее слабой априори половой принадлежности.

Разведенный мужчина или вдовец мог беспрепятственно жениться снова, женщине же оставалось носить траур до конца дней или запереть себя в монастыре при храме, спасаясь от порицания во взглядах представителей высшего общества…

Такие двойные стандарты меня бесили особенно.

На земле подобное тоже было распространено, но женщины могли такому противостоять. Были феминистки и борцы за права женщин, существовали законы о запрете дискриминации, профсоюзы и гражданские общества.

Здесь же подобным и не пахло.

Одновременно с развитием магической науки и работающих на этом уникальном топливе технических устройств, социальная сфера жизни общества оставляла желать лучшего. Но судя по прессе и книгам, которые я успела прочесть, такое обстоятельство дел никого не смущало.

Слова Джеймса эхом прозвучали у меня в голове.

В бесчисленный раз за эти три недели с тех пор, как он умчал на своем бравом коне вперед войне, лишь бы подальше от неугодной невесты и навязанного воле договорного брака.

«…корова… не левис… рта не раскрыла, сказать совсем нечего…»

Почему я позволила этому неотесанному чурбану отнестись ко мне как к вещи? Я ведь живой человек, у меня есть чувства! Почему я не ворвалась в его спальню и не закатила скандал? Почему не постояла за себя?

Пускай я тогда только очнулась в незнакомом месте, но мой характер и сила духа никуда не делись. Когда это я спускала на тормозах, что со мной относятся как с тряпкой?

Быть всю жизнь сильной, чтобы потом оказаться слабой.

Это было больно. И стало второй, после первой — тоски по дому — причиной моей хандры.

Слова Джеймса, его шовинистское мировоззрение стали для меня ударом ничуть не меньше того, что я умерла и оказалась в этом мире в чужом теле.

Время лечит.

Вот и мою душу залатали секунды, минуты и часы иступленной боли.

Я умерла.

Меня больше нет.

Кто я — Флоренс, или Полина?

А может, ни та, ни другая?

Сейчас я могу дать ответ.

Меня зовут Флоренс Винтер, я дочь барона Нельсона Винтера, и сестра Томаса Винтера, приятно познакомиться. Я не та девушка, которая будет лить слезы по своему жениху Джеймсу или какому-либо другому мужчине. Я не та, кто будет сидеть дома, тратить деньги и смотреть как приходит в упадок ее собственный дом.

Но я и не та одиночка и карьеристка, что ставила работу превыше всего на свете.

Я Флор.

Я буду жить так, как мне хочется.

И я непременно разорву эту помолвку.

Глава 4. «Пока что помолвлена»

— Госпожа? — робко замялась у двери Лара.

Я уже проснулась и сейчас одевалась напротив зеркала.

По поводу самостоятельного облачения у нас с Ларой споры уже утихли, но она еще смотрела с неодобрением. Ну и пусть, я испытывала неловкость, когда мне кто-то прислуживал. Сначала было непривычно, приходилось носить корсет и миллион подъюбников, но и с этим я разобралась.

— Доброе утро, Лара, — поздоровалась с девушкой.

Сегодня Лара была с заплетенными в косу русыми волосами. Но эта консервативная прическа все равно не могла скрыть от взгляда смотрящего юность ее нежного личика. Мне очень нравилась эта девушка.

— Не желаете ли сегодня отправиться в Лоррин?

— Зачем? — спросила с ноткой меланхолии в голосе.

Я планировала снова засесть в библиотеке, разбитое на три части Брачное уложении империи Элевис никак не сдавалось на славу победителю.

— Вы опять хотите просидеть весь день над этими пыльными талмудами?

Лара скрестила руки на груди, всем своим видом показывая недовольство.

Выглядела она при этом как недовольный щекастый бурундучок.

Очень миленько.

Но не настолько чтобы повлиять на мои планы. И мой упрямый взгляд сказал все вместо тысячи слов.

— Леди Флоренс! К чему все это? Вы раньше никогда не интересовались чтением! Это на вас не похоже. Даже барон заметил…

— Что? — перебила горничную, почувствовав беспокойство — верный предвестник страха. — Что заметил отец?

Лара нахмурилась.

Говори. Что там с бароном?! Он заметил изменения в поведении дочери? Он что-то подозревает? Он понял, что перед ним не его настоящая дочь? Он подозревает меня в том, что я заняла ее тело?

— Барон не слепой, леди. Естественно, он заметил, что в последние недели вы необыкновенно грустны. Он считает, что это связано с отъездом сэра Джеймса…

— Вот еще, глупости! — снова перебила я служанку.

Лара одарила меня обиженным взглядом.

— Прости. Продолжай.

После моей «потери памяти» и наставничества девушки между нами образовалась крепкая основа для дружбы. Если Лара и считала, что ее госпожа ведет себя иначе, она списывала это на мою амнезию и травму головы после падения из-за неудачного обморока, чему я была несказанно благодарна.

— Барон считает, что вы тоскуете по своему жениху. Чтобы порадовать вас он попросил меня сопроводить леди на прогулку в город. Возможно, приглянувшиеся там безделушки могли бы улучшить ваше самочувствие и поднять настроение. Барон выделил деньги.

Упоминание денег снова всколыхнуло во мне слова Джеймса.

«Кому нужна бесприданница? Баронство разваливается, того гляди, и вовсе несчастному барону придется продавать свой титул…»

Об этой части я совсем позабыла.

Нет. Будь я хоть сто раз аристократкой, но бездумно тратить деньги было чуждо моей натуре. Особенно те, которые я не заработала.

Отец Флоренс не был моим отцом. Даже если бы баронство не испытывало финансовых трудностей, тратить чужие деньги было бы все равно довольно неудобно и неловко.

Весь остальной мир считает барона отцом Флоренс, но для меня этот мужчина был незнакомцем. Мы жили в одном доме и ели за одним столом, но от этого он не стал мне родней.

Я была взрослой женщиной, когда умерла. В прошлой жизни отца у меня не было, меня воспитывала мама и бабушка. И сейчас подобные отношения были в новинку.

Как ведут себя дочери с папами? Это был непростой вопрос. В наивных фантазиях голову я не теряла.

Так что я начала с того, что стала считать барона своим добрым другом.

Из тела Флоренс мне деваться некуда, да и уже принято решение, что теперь я — это она. Пусть не полностью, но все же на лицо мы один и тот же человек. К тому же, статус у меня дочери барона.

Может быть, я никогда не смогу назвать барона отцом в своем сердце.

Но в моем положении грешно не попробовать.

Этот мужчина уже дал мне столько всего просто позволяя жить в этом доме и даря теплую улыбку за завтраком. В отличии от остальных, барон всегда был рад меня видеть.

Мы беседовали за приемами пищи, хотя случалось это и редко.

Нельсон Винтер обожал свои цветы и теплицу. Там он проводил часы ежедневно, забывая про обед и ужин. Кроме совместного, время от времени, завтрака мы редко ели вместе.

Впервые в жизни я начала чувствовать какого этого — ощущать на себе отеческую заботу и любовь. И слова Лары о том, что отец беспокоился обо мне, были для моего хрупкого сердца как заживляющий бальзам.

Кому-то я нужна в этом мире. Я не осталась одна. Обо мне заботятся и хотят видеть счастливой. Мне так повезло.

— Хорошо, — вздохнув, я заправила каштановый локон за ухо. — Давай выберемся на прогулку. Отец прав и мне не помешало бы проветрится.

На ум пришла спонтанная идея.

— Давай только захватим пару платьев, — указала недоумевающей Ларе на шкаф. — Те два, в самом углу; которое расшито жемчугом и то, с бриллиантами по линии декольте.