В плену у фейри (ЛП) - Уилсон Сара Страница 8

— А что ты сделал, чтобы уменьшить мои подозрения? — осведомилась я.

Он рассмеялся.

— Что делала ты на моем месте? Ты была такой, как и должен быть яростный кошмарик, так что не говори о дружбе и верности. Сделай мне предложение. Посмотрим, клюну ли я.

— Я предлагаю, — начала я, его рот приоткрылся, он затаил дыхание. Чего он мог захотеть? — Я предлагаю игру.

— Игру? — он обрадовался.

Хорошо. Но какую игру я могла ему предложить?

— Да, — я ухватилась за идею. — Ты выпустишь меня из этой клетки на час, позволишь помыться и переодеться в чистую сухую одежду, что-нибудь поесть, а еще исцелишь мою ладонь, а взамен я не попытаюсь убежать за этот час и поиграю с тобой.

Его улыбка была счастливой.

— О, в твоей сделке есть дыры, пленница. Попробуем снова. Ты, — твердо сказал он, — сможешь выйти из клетки так, чтобы помыться и обработать руку, а потом вернешься, не пытаясь сбежать, не умоляя меня отпустить тебя или как-то еще манипулируя мной вне клетки. Ты не попытаешься убить меня или навредить мне. Я предложу еду и шанс помыться, но ты наденешь то, что я дам, и оставишь старую одежду в клетке.

— Вот уж нет! — возмутилась я.

— Можешь прикрыться той мерзкой тряпкой с пола. Ее все равно нужно убрать, — он сморщил нос. — И я не закончил. Я исцелю твою ладонь. Останется шрам. Но я зашью и перевяжу рану. Взамен ты дашь мне поцелуй и игру.

— Никакого поцелуя, — сказала я. Это уже было плохо.

Он ухмыльнулся.

— Мои поцелуи такие ценные, что ты не спешишь принимать один? Ладно. Без поцелуя. Договорились?

— Ты даже не спросил, какую игру я предлагаю, — возразила я.

— Думаю, ты изобретательна, — радость озарила его лицо. — Договорились?

— Да, — я переживала, ведь он был сговорчивым. Мне нужно было умно поступить с игрой, это могло повлиять на него. Но было мало времени думать об этом, пока я буду заниматься необходимыми делами. Или… то, что сделки связывали его, не означало, что они связывали меня? — Я согласна на сделку.

— И я согласен на сделку, — сказал Скуврель. — А теперь снимай грязную одежду.

Я нахмурилась, схватила грязную тряпку с пола и укуталась так, чтобы снять сумку, лук и колчан, грязную одежду под покровом того, что раньше было моим платком, а теперь было для меня больше простыни.

Мои щеки загорелись раньше, чем я начала, и его смешки не помогали.

— Давай уже, — сказала я, сняв все свои вещи. Но я оставила нож под тканью. Он поймет?

Он открыл дверцу клетки.

Глава седьмая

Когда мне было одиннадцать, я пошла с Олэном в лес. Мне нравилось гулять с Олэном. Он не хотел ничего, кроме общества.

Мы забрели к утесам у реки и услышали безумные вопли вдали. Олэн посмотрел на меня, и нам не нужно было говорить. Мы оба знали, что поможем существу, которое так кричало.

Я видела орлов издалека, но ни разу — так близко. Его ногти были длиной с мой мизинец.

— Тише, — сказал Олэн, когда я сняла куртку. — Осторожно.

Орел застрял в трещине в камне. Одно крыло было сломано. Оно свисало, орел дергал лапами и другим крылом, но то крыло застряло в трещине, и он вряд ли мог улететь на одном крыле. Сверху нависли два гуля, ждали его дух.

— Как он туда попал? — спросила я, но Олэн покачал головой. Мы так и не узнали ответ. Порой что-то просто случалось.

Я схватила длинную палку и прыгнула к гулям, рассекла ею их призрачные тела. Они зарычали, но еще два взмаха прогнали их.

— Я все еще не знаю, как ты это делаешь, — сказал Олэн, поежившись. — Стоит им на меня посмотреть, и я застываю!

Я хмыкнула, отбросила палку и схватила куртку. Я накинула ее на голову орла, чтобы он не бился с нами, и Олэн вытащил его из камней. Куртка обвивала его когти и клюв, Олэн отнес его домой.

Мы вправили его крыло днем, оба получили при этом глубокие порезы. Орел не доверял нашим попыткам исцелить его.

Я вышла и поймала белку для орла, пока Олэн перенес его в загон для коз. Орел не тронул белки. Но он привык к загону, и, когда крыло зажило, Олэн выпустил его, и орел свил гнездо рядом с загоном. Каждую весну он и его пара гнездились там.

И когда он видел Олена и меня, он покачивал в приветствии крылом.

Порой доброта создавала узел меж двух существ, который было сложно разрезать.

Глава восьмая

Я странно нервничала, выходя их клетки и принимая свой полный размер, и это меня злило. Почему я нервничала? Это он должен был переживать.

Я прошла в воду, уже была по пояс и старалась не думать об утопленницах, хотя почти ощущала их волосы вокруг своих ног. Белые кувшинки окружали меня. Может, они всегда цвели в это время дня. Я старалась не думать об этом. Никаких отвлечений, Элли. Это твой шанс сбежать.

На другой стороне ручья ждали спутанные ивы. Нужно было только ударить Скувреля ножом, схватить свои вещи из клетки и убежать.

Он опустил клетку на берег в тот же миг, когда я бросилась к нему с кинжалом. Клинок замер в дюйме от его тела, моя рука не слушалась. Мышцы не шевелились.

Я в ужасе посмотрела на него. Что он сделал?

Он посмотрел на мое лицо и согнулся от хохота. Я выхватила нож из застывшей руки свободной ладонью и попыталась снова, но теперь замерла другая рука. Скуврель пытался говорить, но слова скрывал смех. Он поднял ладонь — словно я могла пошевелиться — пока пытался перестать смеяться.

— Что смешного? — осведомилась я, ярость была горечью во рту. Что он со мной сделал?

— Кошмарик, — сказал он, когда его смех утих, глаза опасно блестели. — Забавный кошмарик! Твое слово не стоит и гроша в твоем мире, но тут оно связывает тебя так же прочно, как меня — мое слово.

Но он не был расстроен. Он забрал у меня нож почти с любовью, и как только оружие пропало, мои руки опустились. Я с тоской посмотрела на ивы за ручьем. Этой ночью я не сбегу. Слезы покалывали глаза, но я не давала себе плакать. Я превратила их во внутренний огонь. Больше топлива.

— Если не против, — холодно сказала я, — мне нужно помыться.

Моя ладонь убивала меня. Мне нужно было обработать ее сильнее, чем помыться, но все по порядку.