Вечное царствование - Кэролайн Пекхам Страница 78

— В твоих жилах течет кровь истребителей, доставшаяся тебе от одного из родителей, — перебил Магнар, опуская руку на диван между нами. — Они, вероятно, даже не подозревали об этом. Не все, в ком течет наша кровь, решают присоединиться к ордену. Некоторые прирожденные истребители покидали нас и женились на людях, вели нормальную жизнь. Это было редко, но не неслыханно. Не все желают принимать клятвы нашего рода. Ты, скорее всего, произошла от одного из них. Но чтобы твоя метка пробудилась, ее зов должен быть силен в твоей крови.

— Я почувствовала боль в руке сразу после того, как убила того вампира, который пытался поймать меня, — сказала я, вспоминая жгучий ожог. В то время я не могла уделить этому никакого внимания, а потом произошло так много событий, что это полностью вылетело у меня из головы, но с тех пор, как я обнаружила отметину на своей руке, я пыталась понять, когда она могла появиться, и воспоминание о той кратковременной боли вернулось ко мне.

— Приняв свою природу истребительницы и совершив первое убийство, ты пробудила в себе некоторые дары, — сказал Магнар, его внимание было приковано к моей руке, когда я опустила ее на колени.

— Дары? — Я не была уверена, что почувствовала, узнав, что моя кровь отличается от крови других людей, но я не могла отрицать искру возбуждения, которую это осознание вызвало.

Если бы я была хоть немного похожа на Магнара, тогда у меня мог бы быть шанс по-настоящему дать отпор вампирам. Этого могло быть достаточно, чтобы моя семья оказалась в безопасности вдали от них, и мне нужно было любое преимущество, на которое я могла бы претендовать.

— В какой-то степени каждое поколение истребителей передает свои собственные знания и подготовку следующему через кровь. Если ты будешь тренироваться, ты почувствуешь то, чему тебя саму не учили. Твои чувства обострятся, твои реакции станут быстрее, и как только ты научишься доверять инстинктам своих предков, ты сможешь сражаться с вампирами на равных. — Его взгляд горел целеустремленностью, и я могла сказать, что он надеялся, что я приму эту часть себя, но мне показалось, что в этом был какой-то подвох, то, как он сдерживался, говоря мне, что за этим кроется нечто большее, чем просто желание дать отпор кровососам.

— Ты говоришь, если я буду тренироваться? — Осторожно спросила я, и Магнар отвернулся от меня, его взгляд переместился на мерцающее пламя камина.

— Этот дар принадлежит тебе независимо от того, принимаешь ты свое предназначение или нет, — сказал он, и надежда шевельнулась в моей груди при мысли об этом. — Я могу помочь тебе научиться использовать его, и ты станешь сильнее, сможешь дать отпор, если возникнет необходимость. Но я не смогу обучить тебя полностью, пока ты не решишь принять обет. Истинный масштаб твоих дарований не будет раскрыт до тех пор.

— Обет? — Мой голос был тихим, а в голове крутились странные возможности, которые внезапно открылись передо мной.

— Если ты решишь принять свою природу истребительницы, тебе придется дать клятву ставить уничтожение вампиров превыше всего остального. Целью твоей жизни будет низвергнуть их и уничтожить. Это не то, к чему следует относиться легкомысленно. Это чревато последствиями: возможно, ты не сможешь сама выбрать себе мужа или принимать самостоятельное решение о рождении детей. Ты можешь быть вынуждена пожертвовать своей собственной жизнью или жизнью других людей ради общего дела.

— Я все равно не хочу мужа, и я определенно не хочу детей, — твердо сказала я, и мне было легко признать этот факт. Это было то, что я решила давным-давно, зная, что никогда не смогу рискнуть полюбить кого-то, кроме своей собственной семьи, я также отказалась создавать новые жизни для вампиров, чтобы они могли надругаться над ними. В части о самопожертвовании я не была так уверена, и серьезность, с которой Магнар говорил об этом, ясно давала понять, что это не было пустым обещанием.

Магнар вздохнул, взглянув на меня, а затем снова отвернулся к огню. — Возможно, ты также не сможешь выбрать, не иметь их. Если делу потребуется, чтобы ты вышла замуж и произвела на свет детей, чтобы передать дары нашего рода, тогда ты будешь обязана это сделать.

— Делу? Разве ты не в этом деле? Я имею в виду, не похоже, что остались другие истребители, так что я предполагаю, что эти решения будут зависеть от тебя, — указала я.

Магнар пожал плечами. — Руны все еще обладают силой. Возможно, где-то там нас больше. Боги могут решить поговорить с нами и высказать нам свои пожелания. Или может появиться пророчество, требующее от тебя таких вещей. Или от нас.

— Нас? — Я несколько секунд смотрела на него, прежде чем поняла, на что он намекает.

Возможно, мы были единственными живущими истребителями, так что, если какое-то пророчество потребует детей-истребителей… Я быстро поднялась на ноги и отошла от него, чтобы встать у маленького окна, выходившего на реку.

— Нет. Ни за что, черт возьми, — твердо сказала я. — Я не какая-то племенная кобыла, с которой ты можешь заводить потомство, убивающее вампиров, если это то, о чем идет речь. Я не собираюсь трахаться с тобой, и уж точно не собираюсь ни с кем размножаться. Если это какой-то твой безумный план манипулировать мной, то…

— С чего бы мне хотеть манипулировать какой-то невежественной полукровкой, заставляя ее вынашивать моих детей? — Магнар зарычал, его верхняя губа изогнулась в ответ на это предложение, давая более чем ясно понять, что у него нет желания наполнять мое лоно маленькими-Магнарами в ближайшее время. Мое бешено колотящееся сердце немного успокоилось от крайнего презрения, которое было написано на его лице. Я имею в виду, пошел он к черту за то, что не хотел мою матку, но это и хорошо, потому что он, блядь, не мог ее получить.

— Пока нам обоим это ясно, — выдавила я. — Кроме того, разве это не означает, что ты можешь быть моим пра-пра-пра-пра-прадедушкой или кем-то еще? — Я покачала головой в категорическом отказе.

— У меня не было детей до того, как я уснул, так что шансы на это невелики, — усмехнулся он.

Я нахмурилась, обдумывая остальное из того, что он сказал.

— С меня хватило того, что мне указывали, как я собираюсь прожить свою жизнь, — сказала я ему. — Двадцать один год в тюрьме — это более чем достаточно, на