Практикантка - Роман Абдуллов Страница 7

— И что это было? — хмуро спросила Лера у потолка. Звуки растаяли, не потревожив мирный сон женского общежития. — Я-то, дура, думала, Маркус мне поверил, а он… Он, что, намекает, будто я припасла нож? Или думает, я могу только бутылками кидаться? К слову, из бутылок «розочки» делают… А может, он всех подозревает⁈ Осмотрительный, блин… Как можно быть таким в двадцать лет?

Хотя… Если у тебя казнили отца, и в жизни осталась лишь одна цель — отомстить… Если друзья превратились во врагов, а спину прикрыть некому… Тогда от каждого будешь ждать подлого удара.

Даже от клиентки… Блин, погано-то как.

— Я просто хочу вернуться домой. Что в этом плохого?

Вопрос остался без ответа, лишь мрак, казалось, колыхнулся в темных углах и придвинулся ближе.

* * *

Погасив светляк, Овидус блаженно растянулся на свежих, пахнущих миндалем и полынью простынях. Как же он устал! В последнее время новые места только угнетали и вызывали раздражение — везде одно и то же.

Он уже задремывал, когда в спальню осторожно постучали.

— Дэр Овидус, вы спите? — Шепот Колина раздался слишком громко, чтобы звучать из-за закрытой двери.

Овидус промолчал, надеясь, что помощник уйдет, но тот прислушался и, скользнув внутрь, без малейшей тени раскаяния уже в голос произнес:

— Вы не храпите, так что можете не притворяться. У меня новости!

— Наглец, — проворчал Овидус. Магзрением увидев, что Колин активирует светляк, зажмурился и с кряхтением сел на постели. — До утра твои новости не ждут?

— Вы же сказали, всё важное сразу нести вам.

Светляк разгорелся слишком ярко. Овидус щурясь, недовольно воззрился на Колина.

— Помнится в прошлый раз, когда ты ввалился ко мне посреди ночи, «важным» оказалось любовное письмо дэра Палюса.

— Это другое, — чуть смутился Колин. — Сейчас я узнал, кто автор студенческого гимна. Это студентка лиа Вэлэри Дартс.

Он протянул скрученный в тонкую трубочку лист.

— Дартс? Не та ли самая?

— Да! Та, что с двадцатью единицами!

— С двадцатью тремя, — поправил Овидус, разворачивая свиток. Он ожидал увидеть лишь несколько строк, однако лист был исписан полностью. — Что еще за поэма?

— Это «Песня о Соколе». Лиа Вэлэри прочла ее со сцены, когда просилась в клиентки к лэру Маркусу ван Сатору.

Овидус удивленно взглянул на помощника:

— Только не говори, что ван Сатор принял ее.

— Принял.

В голосе Колина почудилось странное предвкушение.

— Вот как… — Овидус взял трость, стоявшую у изголовья кровати. Прохладный бронзовый набалдашник привычно лег в ладонь, помогая сосредоточиться. — Девчонку, значит. Деревенскую… Еще и с двадцатью тремя единицами… Почему? У наследника ван Саторов должна быть веская причина, чтобы стать патроном такой бездарности.

— А вы «Песню» прочтите, — Колин горящими глазами указал на свиток.

Овидус прочел «Песню» дважды. Затем поднялся с кровати и прошелся по спальне, вглядываясь в отпечатки, которые трость оставляла на мягком ковре.

— Н-да. Когда я говорил ректору, что молодежь бывает непредсказуема, я не совсем ЭТО имел в виду… Впрочем, Дартс нам не помешает.

Колин встрепенулся.

— Но что, если она и в другой академии…

— Что за чушь⁈ — перебил Овидус. — Кто сказал, что Дартс перейдет в другую академию?

Колин покосился на трость в руках наставника и, опасливо отодвинулся.

— Вы сказали… Она же автор гимна.

— Ты в своем уме? — Овидус с холодной яростью уставился на помощника. — У нее двадцать единиц!

Колин нахохлился.

— Простите, дэр Овидус. Впредь постараюсь быть разумней.

— Уж постарайся! Иначе придется тебя заменить!

Чуть остыв, Овидус продолжил:

— Дартс — не проблема. С такими куцыми силенками практику она не пройдет. Меня больше интересует, что это за книги, где любая деревенская девчонка может вычитать… такое. А, Колин?

Колин пожал плечами и, не скрывая сожаления, произнес:

— Еще те вкусные лепешки, которыми нас вчера угощали, были по ее рецепту. Их тут называют лепешки-дартс.

Овидус пристально посмотрел на помощника.

— Ты сюда живот набивать приехал? Как только студенты разъедутся, уволишь повара.

Глава 17

Лучший курорт Республики

«Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами…» — крутилось в голове у Леры все то время, пока строились перед общагами. Сорок два первака и чуть больше второкурсников — «воздушники», «земельники» и «водники» — сегодня отправлялись на практику в поля. Сначала порталом в столицу, оттуда — во Флиминис.

В качестве вожатых первому курсу назначили дию Мирнон и дэра Паблиуса. Но если присутствие дии Мирнон обнадеживало, то перспектива целый месяц видеться с куратором не радовала вовсе. «Нехороший человек». Раза три повторил, что тех, кто не справится, выгонят, и при этом все на нее, на Леру, поглядывал. Многообещающе так… Гад! Наверняка продался хлебопекам за те самые два мешочка с пятью сотнями золотых, которыми дэр Кастор пытался её подкупить.

После напутственной речи ректора, когда все расселись по местным дилижансам и те тронулись, песня прокрутилась вперед: «Полуторкой к Тамбову подъезжаем, а там — рысцой, и не стонать!»

Лера вздохнула. Вот бы ее сейчас не в Сивилию перекинуло, а к Тамбову.

Но за окном все так же мелькали чужие поля, чужой город, и даже «латынь», на которой трещали девушки в дилижансе, показалась чужой как никогда. Вспомнилось: вечность назад, на последнем завтраке с семьей, Санька сказал: «Мы чужие на празднике жизни». Словно пророчество.

А девушки, и правда, как на праздник едут: оживленные, приоделись, баулов понабрали.

Лера тоже взяла сумку с вещами, но подозревала, что ее содержимое сильно отличается от того, что у однокурсниц, которые планировали целыми днями гулять и купаться.

Пару дней назад она застала их за чаепитием в гостиной.

— Хоть на месяц забудем про арифметику, — говорила Ленора. — Пусть этот вредный старикан сохнет над своими глупыми задачами, а мы будем наслаждаться отдыхом!

— Отдыхом и покупками, — заметила Белла. — Я узнавала, во Флиминисе жара необычайная, говорят, не бывало еще, чтобы так рано купаться начинали. Так что, девочки, нам нужно подготовиться! Мы отправляемся в лучшие купальни Республики!

После ее слов «огневички», Ровена и Паула, переглянулись с кислыми физиономиями. Похоже, на стекольном заводе, где им предстоит