По ту сторону тьмы - Р. С. Болдт Страница 7

Как только я приближаюсь к двери морга, она отпирается с громким щелчком. Входит Пол, держа в одной руке пакет из местного ресторана, в котором я заказала еду. Ремешок его многоразовой сумки для ланча перекинут через плечо.

Он останавливается как вкопанный, увидев меня. Его щёки рдеют румянцем, когда он, заикаясь, говорит:

— Подумал, что могу занести тебе твой обед и избавить от надобности подниматься наверх, — нервно переминается с ноги на ногу. — И я ещё подумал, может быть, мы можем поесть вместе?

Если отвечу «нет», буду выглядеть сучкой. Если же отвечу «да», он, скорее всего, воспримет, как знак того, что я в нём заинтересована.

В общем — в полной заднице.

Моя улыбка натянута, но как только Пол замечает её, его лицо озаряется. Его ответная улыбка граничит с ослепляющей, когда я отвечаю:

— Конечно. Давай я быстро освобожу место в офисе.

Как только мы оказываемся в скромном по размеру кабинете, который доктор Дженсен предоставил мне в полное распоряжение, я аккуратно раскладываю несколько папок в стопки с одной стороны небольшого стола, а Пол кладёт наши обеды.

— Ты всё ещё заказываешь то же вегетарианское комбо, верно? — морщит нос. — Всё не пойму, как ты переносишь запах гуакамоле.

Ещё одна причина, по которой у нас ничего не выйдет (помимо отсутствия влечения с моей стороны): Пол ненавидит гуакамоле.

Беру свой термос с водой и, слегка посмеиваясь, сажусь.

— Не суди, пока не попробуешь.

Когда он занимает место справа от меня, а не напротив, я с трудом подавляю стон.

— Хотел спросить, свободна ли ты после работы в пятницу. — Как только он заводит этот разговор, я тут же напрягаюсь. Бесчисленное количество раз я вежливо, но твёрдо отказывалась от его приглашений; похоже, это особо не повлияло на его настойчивость.

Не успеваю придумать оправдание, чем я занята в пятницу, как он продолжает:

— Но у меня из головы вылетело, что в эти выходные соревнования в Джорджии.

Склоняю голову набок, заинтересованная.

— Соревнования? — Он не упоминал об этом прежде.

— Недавно я начал посещать занятия по стрелковой подготовке, — гордо вздёргивает подбородок он и усмехается. — Кто бы мог подумать, что я хорош в этом? Наставник поведал мне о гражданских соревнованиях по стрельбе, и с тех пор я подсел на них. — Пол распаковывает свою сумку с обедом, но при этом смотрит на меня, с волнением ожидая ответа.

— Вау, Пол. Я и не представляла, — медлю со словами. Так как знаю наверняка, что, если я проявлю хоть малейший намёк на интерес, он не будет довольствоваться просто жалкой милей.

Он пройдёт сотню миль.

— Очень круто, — добавляю, потому что так оно и есть.

— Может быть, я мог бы показать тебе на выходных. В следующем месяце будет ещё одно, и…

Лезу в пакет с бутербродом, достаю еду и салфетки, безнадёжно выискивая способ отказаться от предложения Пола. Хотелось ли мне выехать загород и провести с ним выходные? Решительное «нет». Однако я не хочу производить впечатление бессердечной сучки.

Соображай, Джорджия. Соображай. Напрягаю мозг, пока осторожно разворачиваю свой персонализированный сэндвич. Вот тогда я уловила странный запах, исходящий от него.

Хм. Задумываюсь, не испортился ли гуакамоле, ведь этот сэндвич явно не должен так пахнуть. Салат-латук, огурцы, чёрные маслины, ростки люцерны и острый гуакамоле в свежеиспечённом цельнозерновом хлебе пахнут бесподобно.

А этот — нет.

Руки замирают, когда зловещее предвестие, словно палец скелета прокладывает траекторию вдоль моей спины.

Распознаю запах смерти.

Развернув бумагу, чтобы открыть обед, всё выглядит нормальным; и всё же инстинкт велит приподнять верхний слой хлеб.

— Матерь божья! — Пол стремительно вскакивает со стула, отчего тот опрокидывается назад, ударяясь о пол. Его глаза невообразимо расширяются, а лицо приобретает желтоватый оттенок. — Что, во имя святого, это такое? — сморщив нос, громко сглатывает он и отводит глаза от отвратительного зрелища, фокусируясь на мне.

Продолжая сидеть, снова обращаю своё внимание на дополнительный ингредиент в моём сэндвиче.

— Это голова крысёнка.

— Кажется, меня сейчас вырвет.

— Тебе, вероятно, следует провести свой обеденный перерыв за собственным столом. — Мой голос отдаётся эхом в ушах, беспристрастный и спокойный, в то время как сердце бешено колотится в груди.

— Я наверху поговорю с офицером Хендерсоном. Господи, Джорджия. Чертовски омерзительно. Кто подумал, что это забавная шутка? — Голос Пола затихает, становясь нечётким, когда он наспех покидает кабинет.

— А что, если это не шутка? — шепчу после того, как дверь за ним со щелчком закрывается. — Что, если предупреждение?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДЖОРДЖИЯ

— Судя по всему, рассерженный сотрудник решил расквитаться с менеджером, прежде чем уволиться.

Проницательные голубые глаза офицера Хендерсона осматривают меня, пока он протягивает мне обратно салфетки, которые он свернул веером.

— Нечто схожее случается не в первый раз. По-видимому, тот же сотрудник портил кофе клиентам, подсыпая соль.

Вздрагиваю, вспомнив, как отвратительно было обнаружить крысиную голову в бутерброде. Разумеется, я хорошо осведомлена, что некоторые индивидуумы склоны совершать хреновые поступки сгоряча.

— Я связался с владельцем, и он предложил прислать другой сэндвич. — Он записывает что-то на обратной стороне визитной карточки отдела.

— Думаю, я воздержусь, но признательна за предложение.

Его глаза встречаются с моими.

— Если что-нибудь припомнишь, ты знаешь, где найти меня. — Нотки флирта в его голосе застают меня врасплох.

Разумеется, я восполняю это идиотским словесным поносом.

— Ну, будем надеяться, другой рассерженный сотрудник, который решит отомстить, сделает нечто дерзкое, к примеру, намажет лишний гуакамоле и не будет взимать плату.

Его глаза находят мои; крошечные морщинки расползаются по краям, а губы изогнулись в медленной улыбке.

— Я уже был в курсе, что ты умная и красивая; оказывается, ты ещё и забавная. — Покачав головой, он бормочет: — Убийственная тройка.

Он протягивает мне визитную карточку, но не сразу отпускает, когда я её беру. Его тон становится более интимным, хрипловатым.

— На обороте указан мой номер. Не стесняйся, звони. В любое время.

— Спасибо, офицер.

Господи. Спасибо? Вот что я говорю, когда красивый полицейский проявляет интерес? Хоть бы этот потёртый пол участка сию же минуту целиком поглотил меня.

Словно чувствуя мою взвинченность, он разжимает пальцы на карточке; его внимание сосредоточено на мне.

— Уэйд.

— Точно, — у меня перехватывает дыхание, — Уэйд.

Он всегда был учтив и никогда не нервировал меня в тех случаях, когда, в одно и то же время, мы оказывались в лифте. Я бы сказала, что ему около двадцати с лишним, и он из тех, кто ценит своё здоровье, ибо я ни разу не