Пес Ее Высочества - Мария Камардина Страница 66

Лекарь кашлянул и похлопал Эрика по плечу, намекая освободить место.

— Не так твой приятель плох, чтоб ехать за жрецом, — буркнул он. — Ведьмы вечно паникуют больше, чем надо бы, с ними и здоровый в гроб ляжет, одно слово — бабы. Так, где там твой черничный лист?

Друид согласно фыркнул, прикрыл горшочек с мазью крышкой и отставил в сторону, а сам полез в свою сумку, шурша травой и звеня склянками. Вынув флакон из тёмного стекла, он протянул его лекарю, а потом подхватил горшок с чесноком и неожиданно сунул в руки Эрику.

— На, погуляй с ним снаружи. Летучие масла этому, — кивок на Бьорна, — сейчас действительно не полезны. Всё, вали и не мешайся — и не вздумай учить Цезаря ругательствам!

— И не собирался, — отмахнулся Эрик.

Идея была хороша — но дела не ждали.

Что там, интересно, поделывает герцогский племянничек?..

Эпизод 26, в котором беседуют о девушках и пугают зеркало

К кабинету герцога Эрик подошёл как раз вовремя: из-за приоткрытой двери слышался голос, от избытка эмоций звучащий так высоко и звонко, что сама собой вспомнилась шутка Хелен насчёт схожести юного Генри с девочкой.

— Я ведь уже сказал, что испугался! Да, демоны побери, я боюсь оборотней! У него была такая рожа, словно вот-вот бросится!

Слов герцога Эрик не расслышал, но Генри едва не задохнулся от возмущения.

— Да не провоцировал я его! Он сам влез в разговор, почём мне вообще было знать, что он из этих⁈ И я предлагал просто извиниться, без всяких драк!

Эрик распахнул дверь. Кабинет был узкой вытянутой комнатой с единственным окном, и помещалось сюда немногое: письменный стол с единственным креслом, небольшой камин, стеллаж, заставленный книгами. Стена справа почти полностью скрывалась под гобеленами и вышитыми картинами в рамках, слева тускло поблёскивали развешанные вокруг гербового щита мечи и кинжалы. Каждый клинок заслужил своё право быть на этой стене, у каждого была своя прелюбопытнейшая история. Вон тот кинжал с серебряной гравировкой спас жизнь герцогу во время боя с безумным лесником, который приручил волчью стаю и скармливал ей одиноких путников. Меч с красной рукоятью отразил магию ведьмы, которая превращала мужчин в ослов. А вот тот небольшой, но весьма острый ножик подарил герцогу хитрый королевский шут, после того, как они вдвоём раскрыли замыслы нечестного вельможи, готовившего покушение на короля.

При мысли о подвигах сюзерена Эрик в который раз замер на несколько ударов сердца, ощущая смесь зависти и благоговения. Альберт Монтгомери прожил долгую жизнь, полную подвигов и опасностей, спасённых им людей хватило бы, чтобы заселить целый город, и ведь заселяли же — среди тех, кто был обязан герцогу жизнью, многие предпочли переселиться в Приграничье, под его защиту. За время его правления герцогство увеличило доходы вдвое, выросли две новые деревни, строились мельницы и мастерские, расчищались поля.

Увы, людей все равно было слишком мало. И кто знает, сумеет ли их защитить тот, кто унаследует Орлиный камень?

Герцог, сидевший за столом спиной к окну, коротко посмотрел на Эрика, кивнул и перевёл взгляд на племянника, стоящего посреди комнаты.

— Ты ведь сам согласился на поединок.

— Я не отказался, — огрызнулся тот и обернулся.

Грубая реальность внесла в графскую красоту коррективы в виде фиолетово-багрового синяка, к которому Генри то и дело прикладывал примочку. Перебинтованное правое запястье он демонстративно держал на перевязи, а на откровенную ухмылку Эрика ответил злобным взглядом.

— И если уж кто и должен отвечать за произошедшее, то вы, дядюшка! Кто спровоцировал всё это — напомнить⁈ Вы могли и запретить, и призвать её к порядку, но не стали ведь!

— Правильно, граф, валите всё на девчонку, — проворчал Эрик, боком протискиваясь мимо него к столу — прижиматься к увешанной оружием стене не хотелось, клинки были преострыми. — Очень мужской поступок. Я-то, дурак, решил, что вы в кои-то веки берёте ответственность за свои слова, и почти начал вас уважать… Осторожно, Цезарь, не задень графа листочками, у него ручка болит!

— Симулянты! — тут же отозвался питомец друида. — Всем — клизму с чесноком! Ведёр-р-рную!

Эрик поперхнулся смехом — похоже, с пополнением лексикона Цезаря и без него прекрасно справлялись. Граф побагровел, но отвечать счёл ниже своего достоинства.

— Я признаю, дядюшка, что вёл себя недостаточно разумно, — процедил он, не глядя на Эрика. — Она… — тут Генри запнулся, в рассеянности прижал примочку к лицу сильней, чем нужно, и тут же спохватился, зашипел, отдёрнул руку. — Она ведёт себя так, будто, я… Нет, я ни в коем случае…

Он окончательно смутился и уставился в пол. Эрик хмыкнул.

— Молодёжь, — небрежно бросил он, ставя горшок с чесноком на стол. — Девочка улыбнулась разок — и всё, мозги уже в штанах. Но на эту девочку вам, граф, смотреть не надо. Сбрасывайте напряжение другими способами.

— В вашем замке, — зло бросил Генри, демонстративно уствившись на гобелены, — туговато с другими способами. До ближайшего борделя полдня пути.

— Молодёжь, — повторил Эрик, ухмыляясь шире. — Совсем не умеет работать руками…

— Бесполезная бестолочь! — вякнул Цезарь.

Граф всё-таки повернулся и набрал было воздуха в грудь, но тут герцог стукнул кулаком по столу.

— Ещё слово на тему штанов и их содержимого, — ледяным тоном произнёс он, — отправитесь колоть дрова во двор. Оба.

Генри кашлянул и отвёл взгляд первым.

— Если б она улыбалась только мне, — бесцветным тоном проговорил он, — я бы молчал. Но ведь она и этому своему глазки строила, и шепталась с ним потом. И я видел, как он на неё пялится. И как она к нему бросилась, когда он упал. Вы бы отослали его на границу, дядя. И со свадьбой не тяните, а то ж не успеете.

Он глянул исподлобья, серьёзно и мрачно. Эрик ждал, что герцог резко поставит нахала на место, а то и всерьёз отправит рубить дрова, но тот лишь с досадой поморщился.

— Бьорн нужен мне в замке, — произнёс он после паузы. — Если ты не способен преодолеть страх перед оборотнями, лучше уехать сейчас, пока погодные заклинания ещё справляются со снегом.

Генри помолчал, покосился на гобелены, мрачно усмехнулся.

— Вы обещали устроить зимний бал к Светозарной Луне, дядюшка, — напомнил он. —